Сонино перо задвигалось, сперва с остановками, потом всё быстрее и быстрее… Жильцы приглашали друг друга в гости, делились новостями, сообща встречали Новый год. Лётчик Орлов улетел на Северный полюс, а чемпионка Калинина в этот день возвращалась из Мельбурна… Жизнь в квартире номер 5 текла бурно. Всё время кто-нибудь уезжал, кого-нибудь встречали с цветами, жильцы ставили рекорды и совершали подвиги.
Когда Соня поставила последнюю точку, было исписано около шести страниц. Она перечитала своё творение и осталась довольна. Поколебавшись с минуту, после заголовка «Соседи по квартире» она честно приписала: «фантазия».
Вот это сочинение — действительно сочинение! Может быть, у неё есть писательские способности? Талант? Ведь Нина Павловна всегда говорит: «Истинный художник не фотографирует жизнь, а изображает её правдиво, но с долей вымысла. Он творит, придумывает!»
Переписав сочинение, Соня подобрела. Ей захотелось немедленно поделиться с кем-нибудь своим удачным опытом. Она позвонила подруге, но не застала её дома. Тогда она решила зайти к Шурке и показать ему свой труд — может быть, даже помочь ему. Он, наверно, тоже ломает себе голову над сочинением!
Соня постучала к Шурке — никто не ответил. Она нажала на ручку — дверь легко отворилась. В комнате никого не было.
Подивившись про себя легкомыслию Сомовых, оставляющих незапертою дверь, она подошла к Шуркиному столу. Он, видно, вышел ненадолго — ещё горела лампа, на столе лежала открытая тетрадь…
Соня присела на кончик стула и прочла последнюю исписанную страницу…
Боже мой, что это? Ведь это прочтёт Нина Павловна! Узнают другие учителя! Правда, Нина Павловна пообещала, что никому не даст читать сочинений, но можно ли ей верить? Тётя Маня всегда твердит: «Не верь людям. Пропадёшь ни за грош!»
И правда, — могла ли она думать, что Шурка так напишет о ней, о тёте… Правда, он не назвал фамилии. Но трудно ли догадаться? Нина Павловна всегда по лицу узнает, кто уроков не приготовил… Что делать?
Соня оглянулась, схватила тетрадь и на цыпочках, неслышно притворив за собой дверь, вышла из комнаты.
Вот она сидит у себя за столом, одна, без свидетелей, и читает Шуркино сочинение.
Надо же ей узнать, что Шурка пишет о ней! И о тёте Мане. О других — неважно. Главное — что о ней!
И всё-таки она читает всё подряд. Всё подряд — и до конца:
«У нас в квартире живут три семьи. Рядом с нами — продавщица Валя Глебова. У неё сын Петька. Вале приходится с ним много возиться, у него больные уши. Но в круглосуточные ясли она отдать его не хочет, даже моя мама уговаривала её, но она не согласилась. Она считает, что Петьку уже сейчас нужно воспитывать и что именно она его должна воспитывать. Я лично не согласен; успеют его ещё навоспитывать, когда в школу пойдёт. Но мне нравится, что Валя стоит на своём, — значит, у неё есть характер. На вид она слабая, по-моему, не умеет за себя постоять, но иногда она становится сильной — когда дело касается Петьки. Не знаю, какая она продавщица, но мать она хорошая. Она с Петькой разговаривает, объясняет ему всё, не разрешает его баловать даже моей маме. Валя очень отзывчивая, часто помогает маме и Кузьме Петровичу — если надо сходить куда-нибудь или писать под его диктовку. Писать приходится, потому что он после контузии почти потерял зрение, теперь на пенсии. Мама, когда не болеет, моет за него пол в кухне. А он помогает мне по немецкому. Хочет писать воспоминания, даже уже начал, но прочесть то, что он написал, почти невозможно — у него ужасный почерк, он не видит линеек. К нему приходят иногда старые друзья, и мы даже начали по секрету от него собирать деньги на пишущую машинку. Это Валя придумала.
Были бы у нас соседи такие, как Валя, мы бы собрали на машинку скорее, но ведь есть такие, что не приступишься. Например, есть у нас в квартире ещё тётка и племянница. Тётка всех учит, как надо жить в коммунальной квартире, а сама себе отдельный выключатель в коридоре поставила. Единоличница! У меня уже был с нею конфликт, и я лично стараюсь поменьше с нею встречаться. Соседей она и вовсе не считает за людей. О Вале вспоминает тогда, когда придёт с обновкой из магазина: «Валечка, как вы считаете, удачно я пальто купила?» И племянница вертится перед Валей в новом дорогом пальто, о каком Валя и мечтать не может. Она, по-моему, просто не понимает, что это стыдно, потому что привыкла смотреть на всё тёткиными глазами. Я пытался с нею поговорить, но она понимает всё по-глупому. Ей кажется, что тётка её — за справедливость, а люди ей завидуют и потому не любят. А у тётки справедливость только на языке, а вовсе не в поступках.