Первым начала наступление северная группировка коалиции — переправилась через Неман близ Ковно (*Каунас) частью на паромах и лодках, немногим позже по спешно возведенным мостам. Русские войска не препятствовали, лишь казачьи разъезды следили за концентрацией сил неприятеля на правом берегу пограничной реки. Не дожидаясь переправы всех своих корпусов, вражеский авангард подступил к городу-крепости и принялся за прорыв прилегающей линии обороны. После двухчасовой артиллерийской подготовки из более чем пятисот орудий в атаку рассыпным строем пошли стрелковые части, за ними уже в колоннах линейная пехота. Именно такую тактику наступления ввели французы под началом гениального стратега вместо прежнего многошереножного строя и она неизменно приводила их к успеху. Но вот на этот раз дала осечку уже в самом начале боя — застрельщики попали на минное поле. Один за другим подрывались на замаскированных зарядах, через сотню-другую метров не выдержали и бежали обратно.
К чести командования французов и их союзников, оно не стало бросать наобум основные силы, после недолгой их остановки перед неизвестной опасностью вернуло на исходную позицию. В течении еще двух дней наступавшее войско искало место для атаки на разных участках, но везде натыкалось на смертоносные ловушки — их русские не жалели, посеяли везде, где предполагалось движение вражеских колонн, разве что не в чащобах и болотах. Тогда по воле главнокомандующего — Наполеона, — насильно согнали три сотни местных жителей из ближайших селений и повели на убой через минное заграждение. Тех, кто не желал умирать и отказывался идти, расстреливали тут же, только под страхом неминуемой гибели мирный народ бросился в отчаянии к русским позициям, надеясь хоть там найти спасение. Следом же, прикрываясь живым щитом, пошла пехота неприятеля, пока не уперлась в следующую преграду — несколько рядов колючей проволоки.
Русские солдаты, стоявшие с оружием наготове в окопах передовой линии, долго не открывали огонь по скопившемуся перед проволочным ограждением противнику. Хотя условия к тому складывались благоприятные — вражеские бойцы скучились плотной стеной, да и дистанция до них вполне достаточная для уверенного поражения не только новыми винтовками, составлявшими только треть от общего стрелкового вооружения, но и старыми кремневыми ружьями. Лишь когда они пошли еще на одно злодеяние — добили оставшихся в живых литовцев, среди них даже женщин, и стали забрасывать трупы на проволоку, — с российской стороны раздались залпы, забирая жизнь нелюдей в солдатской униформе, тому не помешало густое облако порохового дыма. Выстрелы раздавались настолько часто и точно, без промаха, что впавшим в панику неприятельским воинам казалось — от смерти никуда не деться, — и бежали без оглядки, не разбирая пути и вновь попадая на разрывы из-под ног.
Но не зря Великая армия снискала славу лучшей в мире, ее командиры извлекли урок из первых неудач и нашли способ их преодолеть, пусть даже ценой немалых потерь и затрат. Артиллерия теперь вела огонь не только по огневым позициям и линии обороны, но и перепахивала поле перед ними, подрывая мины и разрывая проволочные ограждения. Правда, расход снарядов повысился вдвое и более, но накопленных за минувшие годы запасов пока оставалось с лихвой, так что на них не экономили, пользуясь почти двукратным превосходством в орудиях. Впрочем, неприятностей от русских нововведений все равно доставалось, каждый бой не обходился без огромных жертв и все больше становилось тех, кто жалел об участии в восточной авантюре, пока про себя, не высказывая вслух.