Кроме того, наряду с парусными минами приготовили еще одну новинку — подводную лодку с подрывными зарядами. Прототип подобного устройства — 'Черепаха' Бушнелла, — применялся в войне США за независимость двадцать с лишним лет назад. Лексей его переработал для экипажа из трех моряков, ввел ножной привод с гребным винтом, воздушные баллоны, воздухозаборник, минный отсек с пусковым каналом. Первый образец изготовили еще весной, два месяца устраняли выявившиеся дефекты, пока не получили худо-бедно приемлемый аппарат. Только его применение ограничивалось малым сроком в подводном положении — самое большее на полчаса, — потом приходилось всплывать и закачивать воздух через воздухозаборную трубу. Да и сильного волнения не выдерживал из-за недостаточной прочности тонкостенного корпуса, мог применяться на небольшом расстоянии от судна-носителя. Но при всех данных недостатках показал на учениях неплохой результат за счет скрытности подхода к объекту атаки. Успели к этому времени изготовить три аппарата и обучить экипажи, Лексей ожидал от них немалой отдачи уже в предстоящем сражении.
Флот неприятеля заметили издали, едва ли не за десяток миль, он шел точно по прогнозируемому курсу. Впереди строя двигались самые крупные корабли, по обе стороны от них фрегаты и суда поменьше, по-видимому, исполнявшие дозорную службу. Приблизившись еще на несколько миль, противник начал перестроение из походного ордера в боевой, не снижая скорость и не собираясь останавливаться. Практически он следовал своей излюбленной манере — не теряя время на рекогносцировку и лишние маневры, шел на сближение с вражеским строем вплоть до кабельтова или даже меньше и огнем в упор из многочисленных орудий наносил серьезные повреждения. Когда же в линии противника образовывался разрыв, то вламывался в него, разделяя на разрозненные части, громил их по-отдельности и такая тактика вкупе с превосходной выучкой английских моряков приносила им успех в сражениях с любым неприятелем. В какой-то мере противостоять на равных еще недавно могли французы, но после своей революции потеряли лучших морских офицеров, покинувших родину из-за гонений, а с ними и былую силу. Будет кстати сказать, что русский командующий, Траверсе, также из французского флота, во время смуты перешел на службу императрице Екатерине II, с той поры почти десять лет честно трудится во славу Андреевского флага.
Но в этом сражении русские поступили вопреки канонам линейной тактики — вместо единого кильватерного строя линкоров пошли контркурсом двумя группами по обе стороны от неприятеля, притом вперед выступила какая-то мелочь, лишь за ними более серьезные корабли. Случившийся казус, похоже, смутил британского командующего — флагманский линкор, а за ним и остальные заметно снизили скорость, лишь через добрую четверть часа из-за основной линии выдвинулись легкие фрегаты и корветы наперехват русским судам, взявшим в клещи английскую эскадру. К тому времени основные силы противоборствующих сторон сблизились уже на милю — достаточную дистанцию для дальнобойных орудий, но слишком большую для уверенного поражения. Англичане не выдержали, с обеих бортов линкоров открыли огонь по приближающимся юрким целям, чувствуя неладное от них. Конечно, о точности выстрелов не могло быть и речи, стрельба шла больше для собственного успокоения, чем в надежде поразить противника, лишь однажды удалось краем зацепить русскую шхуну, да и то без реального накрытия — та ушла своим ходом, четко, без промедления, совершив сложный поворот оверштаг (*против ветра).
Русское командование бросило в первую атаку практически весь свой малый флот — почти полсотни кораблей, от корветов до галер, — хотя реальную угрозу для вражеских линкоров представляли лишь миноносцы. Остальным ставилась задача отвлечь на себя внимание неприятеля, а также прикрыть ударную группу от кораблей охранения, чем, собственно, и занялись, пользуясь численным превосходством — вступили в противоборство, атакуя вдвоем и даже втроем вражеский корвет или фрегат. Тем временем миноносцы сблизились до упора, пошли впритирку вдоль борта и, сбросив бомбы, свернули перед носом громадин. Требовалась едва ли не филигранная точность действий экипажей с риском собственной гибели и большая их часть справилась успешно — пошел подрыв дредноутов. А когда они встали из-за пробоин днища, пусть и не критических, последовала повторная атака миноносцев с применением парусных мин, причинивших больший ущерб врагу — три линкора пошли на дно, еще пять практически вышли из боя, их экипажам не оставалось иного, как спасать судна от потопления и пожара.