Чтение мыслей подконтрольных объектов - так Роман назвал тех, с кем устанавливал контакт, - стало своеобразным окном во внешний мир. Иногда предрассудительным - как подглядывание за кем-то, но все равно интересным. Чаще других наблюдал за поручиком Ржевским (символичное совпадение с героем анекдотов!) - одним из помощников директора. Оказался тем еще ловеласом и гулякой - впрочем, как и многие офицеры из гвардейских полков. Да еще любителем рассказывать о своих похождениях, правда, довольно занимательным. В часы досуга вокруг него часто собирались коллеги, а он расписывал во всех красках и даже интимных деталях свои победы и приключения. Уж насколько бывший майор был привычен к мужской пошлости, но иногда смущался от скабрезных эпитетов и подробностей.
Никому - Лексею тоже, - не давал понять о своем даре, но однажды пришлось в какой-то мере раскрыться. Случилось то после Рождества, обратил внимание на инспектора своего отделения - ему напрямую подчинялись воспитатели всех классов. Капитан Басов не отличался общительностью, сторонился шумных компаний, да и возрастом был постарше многих - уже под пятьдесят. В этот день выглядел особенно хмурым и подавленным, склонив голову, неподвижно сидел за столом в своем кабинете. То ли из-за сострадания, то ли уважения к этому спокойному и доброму к детям офицеру, Роман потянулся к его сознанию и прислушался, невольно принимая от него тоску и отчаяние:
- ... что же делать, Танечке плохо! Никто не даст мне такие деньги, все знают, что не смогу рассчитаться. И дать на залог нечего - не нажил добра, старый дурень. А надо скорей, с каждым днем дочери хуже...
Романа проняло, затопило желание помочь в беде хорошему человеку. И ведь такая возможность есть - из доходов подаренного Лексею имения, - только надо убедить того на благое деяние. Почему-то был уверен, что он согласится, хотя в прежней истории отмечали его жадность - отказывал в просьбе своим товарищам занять им деньги. Но тогда юношу развратила разгульная жизнь после выпуска из корпуса, спустил все средства на карточную игру, залез в долги. Пока же еще не потерял сострадание, Роман не раз убеждался в мягкости мальчика в отношении к другим. Не ошибся и сейчас, в ответ на свое предложение Лексей после недолгого раздумья высказался:
- Дядя Рома, коль ты думаешь, что надо помочь Матвею Ивановичу, так и сделаю. Только надо сказать директору - он мой опекун и надо его согласие. Пойдем к нему, я ему объясню, а он уже сам решит, как быть дальше.
В обеденный перерыв Лексей отпросился у воспитателя и вскоре стоял перед директором, без прежней робости докладывал:
- Ваше сиятельство, я по делу относительно господина инспектора. У Матвея Ивановича больна дочь, ее надо везти на лечение. Нужны деньги, большая сумма, а их у него нет. Прошу выдать требуемые деньги из моего пенсиона, вот заявление. Разрешите передать?
Бецкой внимательно прочитал листок, а потом спросил:
- Тут у тебя не написано, какую сумму просишь?
Лексей о том не знал, так и ответил:
- Не могу знать, Ваше сиятельство. Посчел невозможным спрашивать Матвея Ивановича - он, наверное, мне бы не ответил.
- То верно, кадет, не тебе учинять допрос, - согласился Бецкой, после позвонил в колокольчик.
- Вызови-ка срочно капитана Басова, - дал указание заглянувшему в кабинет секретарю, а потом задал вопрос:
- А откуда, Бобринский, ты знаешь о болезни дочери инспектора и что у него нет денег?
Пришлось Лексею придумывать ответ: - Услышал разговоры между господами офицерами, Ваше сиятельство, пожелал помочь.
Через недолгое время подошел вызванный инспектор, его недоуменный вид красноречиво подсказывал - не знает, по какому поводу его так спешно позвали. Бецкой тут же приступил к расспросу:
- Матвей Иванович, у тебя больна дочь?
- Да, Ваше сиятельство, у нее чахотка.
- Что сказал доктор, ее можно вылечить?
- Можно, но Таню, дочь, нужно как можно скорее везти на юг, к Азову. В нашем климате она не выживет, доктор дает не больше месяца.