– Ай, успокойся, Палин! – сказал Стурм. – Кружка или две браги еще никому не повредили.
– Правильно! – подхватил Дуган. – Поможет от того, что тебя беспокоит, как говорил мой отец. Этот чудесный эликсир излечит и разбитую голову, и разбитое сердце. Попробуй, юный волшебник. Если твой отец–Герой Копья Карамон Маджере, то он в свое время поднял не одну кружку, если все рассказы о нем правда!
– Я буду вино, – повторил Палин, упорно не обращая внимания на тычки и пинки братьев.
– Возможно, даже лучше для молодого человека, – сказал Дуган, подмигивая Танину. – Трактирщик, вино для юноши!
Палин покраснел от стыда, но он мало что мог сказать, понимая, что уже сказал слишком много. Смущенный, он взял кружку и ссутулился в своем белом балахоне, не смея поглядеть вокруг. Ему казалось, что все в трактире смеются над ним.
– Значит, ты слышал о нашем отце? – спросил вдруг Танин, меняя тему разговора.
– Кто же не слышал о Карамоне, Герое Копья? – произнес Дуган. – За его здоровье! – подняв кружку, гном принялся пить брагу, то же самое сделали Танин и Стурм. После того, как все трое поставили кружки, не было никаких звуков, кроме судорожных глотков воздуха. Затем последовали три довольные отрыжки.
– Хороша проклятая! – прохрипел Стурм, протирая затекшие слезами глаза.
– Не пил ничего лучше! – заявил Танин, делая глубокий вдох.
– Пей! – сказал гном Палину. – Ты же выпьешь за своего отца?
– Конечно, выпьет, правда, Палин? – спросил Танин опасно–ласковым голосом.
Палин послушно отхлебнул вина за здоровье отца. После этого остальные быстро позабыли о юном колдуне, втянувшись в разговор о частях света, в которых каждый побывал недавно, и о том, что и где происходит. Палин, не имея возможности принимать участия в беседе, принялся разглядывать гнома. Дуган был выше большинства подземных обитателей, которых встречал молодой человек, и хотя он называл себя старым, ему не могло быть больше сотни лет, и, как считается, в этом возрасте гномы лишь едва достигают зрелости. Борода явно представляла собой предмет его гордости: он часто ее поглаживал, не упуская случая привлечь к ней внимание, когда это возможно. Черная и лоснящаяся, роскошная густая борода буйно ниспадала на грудь и спускалась ниже пояса. Волосы так же, как и борода были черными и кудрявыми и почти такими же длинными. Как почти все гномы, он был кругленьким и, вероятно, уже много лет не видел носков своих ботинок из–за круглого живота. Однако в отличие от большинства гномов одет он был так роскошно, что наряд его вполне сгодился бы и правителю Палантаса.
Наряженный в красный бархатный камзол, красные бархатные бриджи, черные чулки, черные ботинки с красными каблуками и шелковую рубашку с кружевными рукавами – в рубашку, которая когда–то могла даже оказаться белой, но сейчас была заляпана грязью, напитками и, вполне возможно, остатками обеда, – Дуган представлял собой удивительное зрелище. Замечателен он был и в других отношениях. Большинство гномов замкнуты и угрюмы в окружении представителей других народов, но Дуган был весел, словоохотлив, да и вообще оказался самым занятным из всех, с кем братья познакомились во время своих путешествий. Ему, в свою очередь, явно нравилась их компания.
– Клянусь Реорксом, – восхищенно произнес гном, глядя на то, как Танин и Стурм осушают свои кружки, – вы в моем вкусе. Одно удовольствие пить с настоящими мужчинами.
Стурм просиял.
– С нами не многие сравнятся, – принялся хвастать он, давая знак гному, чтобы тот налил еще. – Так что лучше будь осторожнее, Дуган, и не гонись за нами.
– Не гнаться! Посмотрите, кто это говорит! – Гном заорал так громко, что взгляды всех находившихся в трактире устремились на них, включая и коротышек, одетых в коричневые халаты. – Человек никогда не выпьет этой браги больше, чем гном!
Танин подмигнул, взглянув на Стурма, хотя и сохранил лицо серьезным.
– Ты только что встретил двух таких людей, Дуган Алый Молот, – сказал он, откинувшись на спинку стула так, что тот заскрипел под его весом. – Мы перепили многих гномов, Стурм и я, так что они оказывались под столом, а мы еще достаточно трезвыми для того, чтобы довести их до кровати.
– А я, – ответил Дуган, сжав кулаки и побагровев, – перепил десять крепких человек, так что они оказались под столом, а я не только довел их до кроватей, но и надел на них ночные рубашки и вдобавок прибрал у них в комнатах!
– С нами у тебя этого не выйдет! – торжественно заверил Танин.
– Спорим? – предложил гном слегка заплетающимся языком.
– Значит, пари? – воскликнул Стурм.
– Пари! – заорал Дуган.
– Назови правила и ставки! – сказал Танин, склоняясь вперед.
Дуган задумчиво погладил бороду.
– Каждый пьет по одной, кружку за кружкой…
– Ха! – расхохотался Стурм.
– …кружку за кружкой, – невозмутимо продолжал гном, – пока ваши безбородые лица не уткнутся в пол.
– В пол уткнется твоя борода, а не наши лица, гном, – заявил Стурм.
– Каковы ставки?
Дуган подумал.
– Победитель будет иметь огромное удовольствие помочь проигравшим добраться до кроватей, – сказал он после паузы, накручивая на палец длинный ус.
– А проигравший оплачивает за всех счет, – добавил Танин.
– Согласен, – произнес гном, улыбнувшись, и протянул руку.
– Согласны, – сказали вместе Танин и Стурм. Каждый из них пожал руку Дугану, после чего гном протянул руку Палину.
– Я в этом не участвую! – подчеркнуто сухо заявил Палин, гневно глядя на братьев. – Танин, – произнес он тихо, – вспомни о наших средствах. Если вы проиграете, то мы…
– Младший брат, – оборвал его Танин, налившись краской от злости, – когда мы в следующий раз соберемся в путешествие, напомни мне оставить тебя дома, а с собой взять жреца культа Паладайна! Проповедей будет меньше, а веселья больше.
– Ты не имеешь права так мне говорить! – воскликнул Палин.
– Вы должны быть все втроем, – перебил их Дуган, качая головой, – или я отказываюсь от спора. Нет ничего особенного в том, чтобы гному перепить двух человек. И это должна быть брага подгорного народа. Он с таким же успехом может пить и материнское молоко, как и эту воду эльфов («вода эльфов» – так гномы называют вино, которое терпеть не могут).
– Я не стану это пить… – начал Палин.
– Палин, – голос Танина был суров и спокоен, – ты нас позоришь! Если не можешь веселиться, отправляйся в свою комнату!
Рассерженный Палин уже начал вставать, но Стурм ухватил его за рукав.
– Да ладно тебе, Палин, – весело сказал брат. – Расслабься! Клянусь бородой Реоркса! Отец не войдет сквозь ту дверь! – он потянул Палина за рукав так, что тому снова пришлось сесть на место. – Ты слишком много учился. Мозги у тебя заросли паутиной. На, попробуй. Мы больше ничего и не просим. Если не понравится, мы и слова об этом больше не скажем.
Пододвинув младшему брату полную кружку, Стурм склонился к уху Палина и зашептал:
– Не выводи Танина из себя, ладно? Ты же знаешь, какой он, когда надуется, а нам с ним еще ехать до самого замка князя Гунтара. Старший брат заботится о твоей же пользе. Мы оба заботимся. Мы просто хотим, чтобы ты немного повеселился, и все. Попробуй, а?
Взглянув на Танина, Палин увидел, что лицо брата сурово и угрюмо. «Может, Стурм прав, – подумал Палин. – Может, и правда мне следует расслабиться и повеселиться. Танин говорил больше чем наполовину серьезно, когда сказал, что в следующий раз оставит меня дома. Раньше он так никогда не разговаривал. Это все из–за того, что я хотел, чтобы они приняли меня всерьез, перестали относиться ко мне как к ребенку. Вероятно, я действительно зашел слишком далеко…»
Заставив себя рассмеяться, Палин поднял кружку.
– За моих братьев, – проговорил он грубым голосом и с удовольствием заметил, что зеленые глаза Танина просветлели, а лицо Стурма расплылось в широкой улыбке. Поднеся кружку к губам, Палин хлебнул этого, с дурной славой, напитка, известного как брага гномов.