– Пока не убедятся, что мы не вернемся. Так? – спросил Стурм.
– Да ну, друзья, мы вернемся, – произнес Дуган, стараясь успокоить их. – В конце концов, с вами я. А мы ведь товарищи…
– «Все пополам», – сердито сказали Танин и Стурм.
– Прежде всего надо изготовить какое–нибудь оружие, – предложил Танин. Вокруг сплошной стеной стояли джунгли. Всевозможные, странного вида, деревья, увешанные лианами и яркими цветами, подбирались почти к самой стене. Но около нее джунгли обрывались. – Даже растения не подходят к этому месту, – проговорил он. – Палин, дай мне свой нож.
– Хорошая мысль, – сказал юный маг, – я совсем о нем забыл. Засучив белый рукав, Палин принялся возиться с кинжалом на хитром ремешке, который крепил его к предплечью и который, как предполагалось, при быстром движении кистью выпустит кинжал так, что он окажется в руке у Палина. Но ремешок был явно хитрее хозяина, так как Палин не мог отцепить кинжал.
– На, – сказал Палин, покраснев, и протянул руку Танину, – бери. Тщательно скрывая улыбку. Танин отцепил кинжал, затем, встав рядом со Стурмом, принялся срезать ветви. Из них, заострив концы, братья быстро сделали грубые копья. День медленно умирал, небо темнело, делалось жутко–серым.
– Ты что–нибудь знаешь о князе Гаргате? – спросил Танин Дугана, затачивая конец зеленой ветви.
– Нет, – ответил гном, неодобрительно глядя на братьев. Он отказался делать или нести деревянное копье.
– В хорошем виде я предстану перед Реорксом, если меня убьют! С палкой в руке! Нет, мне не нужно оружие, хватит и моих голых рук! – Гном широко улыбнулся. Теперь он потирал подбородок и расхаживал взад и вперед вдоль необычных стен, которые на этот раз были сделаны из блестящего черного мрамора. – Я ничего не знаю о настоящем князе Гаргате, кроме того, что смог выведать у тех трусов. – Дуган презрительно махнул в сторону давно исчезнувших воинов.
– Что они говорят?
– То, что он такой, каким его и следует ожидать увидеть, если учесть, что он находился под влиянием Серой Драгоценности многие годы! – сказал Дуган, раздраженно глядя на Танина. – Он – безумный человек! Способный на великое добро или великое зло, в зависимости от его настроения или, точнее, от настроения Камня. Некоторые говорят, – тихо прибавил гном, переведя взгляд на Палина, – что он колдун–ренегат, не примкнувший ни к белому, ни к черному, ни к красному. Он живет лишь для себя… и Камня.
Поежившись, Палин сильнее сжал в руке жезл. Колдуны–ренегаты отказывались следовать законам и постановлениям Конклава Колдунов, законам, передающимся через века для того, чтобы поддержать жизнь колдовства в мире, в котором его презирают и в котором ему не доверяют. Все колдуны, и те, что следуют дорогой добра, и те, что идут дорогой зла, подписываются под этими законами. Ренегаты представляли собой угрозу для всех, так что жизнь их объявлялась вне закона.
Это – долг Палина, как мага Белой Мантии – попытаться привлечь ренегата или, если это не удастся, схватить его и доставить Конклаву для суда. Это будет трудной задачей даже для могущественного колдуна, не говоря уже о начинающем маге. Тем, кто в Черных Мантиях, проще.
– Ты, мой дядя, просто его убил бы, – тихо пробормотал Палин, прислоняясь щекой к жезлу.
– Как ты думаешь, что он сделал с женщинами? – спросил Стурм озабоченно.
Гном пожал плечами:
– Использовал в свое удовольствие, столкнул в кратер вулкана, принес в жертву во время какого–нибудь мерзкого колдовского ритуала. Откуда мне знать?
– Ну вот, мы вроде готовы, – проговорил уныло Танин, собирая с земли копья. – Кажутся игрушками, – пробормотал он. – Возможно, гном и прав. Если мы идем против взбесившегося злого колдуна, мы можем умереть, сражаясь с достоинством, а не играя, словно какие–то мальчишки, в рыцарей и гоблинов.
– Оружие есть оружие. Танин, – деловито произнес Стурм, беря в руку копье. – По крайней мере, оно дает нам хоть какое–то преимущество…
Трое братьев и гном подошли к стене, которая все еще меняла свой вид так часто, что кружилась голова.
– Думаю, нет смысла искать потайной ход, – сказал Танин.
– К тому времени, когда мы найдем его, он скорее всего уже начнет превращаться в главные ворота, – согласился Дуган. – Если подождем здесь подольше, то какой–нибудь вход обязательно появится.
Так и произошло: хотя и не такой, какой они ждали, но вход действительно появился.
Они глядели на стену из плотно пригнанных друг к другу камней («Как у гномов», – восхищенно заметил Дуган), как вдруг она сменилась на стену воды, которая с грохотом лилась из ниоткуда и обдавала их дождем брызг.
– Мне кажется, мы можем пройти сквозь нее! – прокричал Стурм, пытаясь быть услышанным за шумом водопада. – Я вижу сквозь нее! Замок на той стороне!
– Да на той стороне, скорее всего, еще и пропасть! – ответил Танин.
– Подождите, – сказал Палин. – Ширак! – Он произнес волшебное слово, и тут же граненый кристалл на конце жезла вспыхнул светом.
– Как жаль, что вождь этого не видел! – с досадой воскликнул гном. Палин сунул жезл в воду, просто желая лучше осветить то, что находится за этой стеной. К его удивлению, вода расступилась в то же мгновение, как жезл коснулся ее. Обтекая жезл, она образовала арку, через которую можно было пройти, не замочившись.
– Будь я проклят! – воскликнул пораженный Танин. – Ты знал, что так получится?
– Нет, – робко признался Палин, думая о том, какие еще способности заложил Рейстлин в жезл.
– Ладно, слава Паладайну, что так вышло, – сказал Стурм, глядя сквозь образовавшуюся арку. – Тут безопасно, – доложил он, сделав шаг внутрь. – Действительно, – прибавил Стурм, когда Палин, Танин и Дуган, с тоской глядящий на жезл, проследовали за ним, – здесь трава! – Стурм удивленно вглядывался в темноту, лишь немного разгоняемую светом жезла.
За спиной стена снова изменилась, сделавшись теперь стеной из бамбука. Впереди простиралась длинная ровная лужайка, полого поднимающаяся к замку.
– Сейчас это – трава, но в любой момент она может превратиться в поток лавы, – заметил Палин.
– Ты прав, младший брат, – проворчал Танин, – лучше бежим.
И они побежали: Палин, задрав белый балахон, толстый гном, пыхтя и фыркая в трех шагах позади. Действительно ли они успели добежать до цели, прежде чем лужайка превратилась во что–нибудь зловещее, или лужайка всегда оставалась лужайкой, они так и не узнали. Как бы то ни было, они достигли стен замка как раз тогда, когда черные ночные тени сомкнулись.
– Теперь нам всего лишь нужно, – сказал Стурм, – пробраться внутрь…
Гладкая серая мраморная стена, освещенная светом жезла, заколебалась, и в ней появилась деревянная дверь, да еще и с железными петлями и железным замком.
Танин поспешил подергать ее.
– Крепко заперта, – доложил он.
– Вот когда пригодился бы кендер, – со вздохом произнес Стурм.
– Кендер! Прикуси язык! – пробормотал с отвращением Дуган.
– Палин, попробуй жезлом, – приказал Танин, отходя в сторону.
Палин неуверенно коснулся ярко светящимся кристаллом замка. Замок не просто отомкнулся, а буквально расплавился, образовав у ног Палина лужицу жидкого металла.
– Друг, – заявил гном, проглотив слюну, – твой дядя, должно быть, был замечательным человеком. Это все, что я могу сказать.
– Интересно, что еще он может делать? – Палин глядел на жезл со смешанным чувством благоговения, гордости и отчаяния.
– Этим вопросом мы займемся позднее! Внутрь, – сказал Танин, распахнув дверь. – Стурм, входи первым. Палин за ним. Свети жезлом. Дуган, я пойду сразу за тобой.
Они обнаружили, что столпились на узкой винтовой лестнице, уходящей вверх. Со всех сторон их окружали стены, и они ничего не видели, кроме исчезающих в темноте ступеней.
– Ты понимаешь, – произнес вдруг Палин, – что дверь обязательно…