Медленная улыбка растянула губы Торрена.
— Понимаю. У меня также.
— Свидание номер три.
Медленная улыбка Торрена была лукавой и понимающей.
— Первое. Ужин с моей командой.
— Второе, — подыграла она. — Ты видел меня в моем худшем состоянии в клубе, а потом мы смотрели фильм и обнимались в кабинке для приватов. Может быть, это не то, что некоторые люди назвали бы свиданием, но все мы разные. И я раньше стыдилась быть другой, но почему-то с тобой я горжусь тем, кто я есть. Потому что ты такой же, как я, и мне не нужно извиняться за это.
— Мммм, — пробормотал он низким голосом с гордым видом. — Свидание номер три. Бой. Ты видела меня в худшем моём проявлении. Ты не сбежала, как я боялся.
— Я не бегунья. Никогда не была. — Она прижалась бёдрами к его бёдрам, и он застонал и впился пальцами в её талию. Он качнулся, встречая её движение. Сексуальный. Монстр.
— Я дам тебе обещание, хорошо? — прошептала она.
Торрен наклонился и поцеловал её, поцеловал губу и отпустил.
— Хорошо. Обещание.
— Я буду приходить на каждый бой. Я прикрою твою спину. Я разберусь с деньгами. Я знаю людей. У меня есть свои связи через клуб. Я могу устраивать драки, когда они тебе нужны. Я напечатаю свою собственную футболку Хавока для себя. Розовый логотип на черной рубашке, и я буду носить его с гордостью. Я буду рекламировать твои бои и прослежу, чтобы они были максимально организованы. Я не позволю тому, что случилось сегодня вечером, повториться. Я устрою честные бои. Я буду твоим товарищем по команде и позабочусь о том, чтобы ты никогда не делал этого в одиночку. Потому что я вижу тебя, Торрен. Я ненавижу, что ты должен это делать. Я ненавижу запах твоей крови. Ненавижу, что половицы внизу испачканы твоей болью. Но что хорошего, если я попрошу тебя остановиться? Теперь я понимаю, когда увидела, как ты сражаешься. Ты говоришь мне одно, а видишь другое. Чтобы удержаться и не попасть на трон гориллы, ты должен делать это? Ты должен сражаться, чтобы сохранить Хавока стабильным. Чтобы оставаться в здравом уме, чтобы ты мог делать то, что делаешь, защищая Вира от остального мира и мир от Вира.
Торрен тяжело сглотнул и пробормотал:
— Я думаю, ты меня очень хорошо рассмотрела.
— Хорошо. Тогда я принимаю тебя, Торрен. Всего. Я принимаю твои твердые части и мягкие части. Я принимаю твой инстинкт защиты других, верность, и я принимаю то, что ты должен делать, чтобы оставаться в равновесии со своим зверем. Для меня ты идеален. — Её глаза жгло, потому что его грудь часто вздымалась, и он выглядел таким эмоциональным. — Я. Принимаю. Тебя. Я не бегу. Я здесь. Я с тобой.
Теперь Торрена трясло. Он оторвал свой взгляд от неё, а затем снова посмотрел.
— Моя очередь. Когда ты будешь танцевать, я буду твоим телохранителем. У тебя есть счета, которые нужно оплатить, ты попала в долговую яму, тебе нужно позаботиться о медицинских счетах своего отца, и я не прошу тебя бросить то, что ты делаешь, только для того, чтобы мне было легче. Ты не говоришь мне бросить бои, поэтому я принимаю тебя. Я буду спокоен. Я поговорю с Карлом, чтобы он нанял меня в качестве охранника, и если он этого не сделает, я всё равно буду появляться каждую ночь и следить за тем, чтобы ты была в безопасности. Убедиться, чтобы ты всегда чувствовала себя в безопасности. Убедиться, что тебя никто не трогает. Я буду собирать твои деньги после твоего танца, потому что ты не должна стоять на коленях, ради них. Ты грёбаная королева, Кендис. Если я когда-нибудь увижу, что твоя корона соскальзывает, я всегда верну её на место. — Торрен тяжело сглотнул, его кадык скользнул по его мощной татуированной шее. — Ты идеальна для меня. — Он нежно поцеловал её, затем отодвинулся на дюйм и прошептал. — Я. Принимаю. Тебя.
Мурашки пробежали по её телу, а внутри она стала плавиться, как магма. Это было странное ощущение, но лучшее чувство, которое она когда-либо испытывала.
Ей не нужно было стыдиться. Не нужно было быть никем, кроме самой себя с этим мужчиной. У них обоих были недостатки, но, к счастью для них, оба их демона отлично сработались. Вот что значит найти себе пару, верно? Это была возможность быть собой с другим человеком. Это означало показать два средних пальца этому инстинкту притворяться кем-то другим. Выйти на свет со всеми недостатками и всем остальным багажом за плечами, посмотреть этому мужчине в глаза и показать себя, чтобы он ушёл, но зная, что он этого ни за что не сделает. Она была «слишком» для него, и он не был «слишком» для неё.