— Я сказала прекрати! — сказала она, медленно приближаясь.
Хавок взревел и оттолкнулся от дерева, зашагав прочь от дерева, выпятив грудь, глядя на неё в защитной позе. Его глаза были зеленее мха после весеннего дождя, а костяшки пальцев при каждом шаге окропляли снег.
Раньше она могла только представить, какие последствия идут за этими перекидываниями туда-сюда, но теперь она увидела. Она увидела повреждения. Увидела гнев. Зверь имел слишком большой контроль над человеком.
— Торрен, — пробормотала она.
Хавок прижал свои блестящие черные губы к своим длинным клыкам.
— Его нет дома, — сказал Хавок хриплым голосом.
— Почему?
Хавок развернулся и поднял упавшее бревно, а затем швырнул его в другое дерево с оглушительным треском.
— Из-за снов.
— Плохие?
— Они всегда плохие. — Хавок трижды хлопнул себя по голове и вернулся к метаниям по снегу.
Она подошла ближе.
— У меня тоже был плохой сон. О чём был твой?
— Ты. Ты. Тигрицей пробивают стену. Тигрица под гориллой и её избивают, что если бы я не успел остановить его? Мне снилось, что я не успел. Когда я проснулся, ты спала, а я… Я проверил, дышишь ли ты. Твоего Торрена на месте не было. Только я.
— Мой Торрен, — тихо повторила она, сокращая расстояние между ними. — А ты мой Хавок.
Его губы скривились, но тут же ослабли. Его глаза смягчились, и он остановился, когда она протянула руку ему. Он позволил ей оторвать его массивную руку от земли. Она ещё несколько мгновений смотрела ему в глаза, прежде чем осмотреть кровавое месиво, которое он сотворил из своих пальцев.
— Зачем?
— Потому что я должен.
— Почему?
— Потому что мое тело должно оставаться сильным. Потому что ему нужно привыкнуть к постоянной боли.
— Зачем?
Огромный зверь застыл и сел на снег, выпрямив спину, но не вырывая своей руки из её.
— Чтобы я смог защитить тебя, Вира, Нокса и Неваду.
— Только не так. Это не только ранит тебя, Хавок. Это причиняет Торрену боль. Ты отрываешься от него, отталкиваешь его, и чем больше ты это делаешь, тем короче будет ваша жизнь.
— Неважно. Так будет проще.
— Для кого?
— Для меня.
— А что на счёт меня? А что случится с твоей половинкой, ты подумал? Как насчет твоего клана? А как насчет твоей команды?
Хавок отвёл взгляд на лес и выглядел скучающим.
— Я забочусь только о тебе.
— И Вире.
Хавок бросил на неё прищуренный взгляд, но спорить не стал.
— А также о Ноксе и Неваде, — сказала она, потому что знала, что это правда.
— Они странные. Я их не понимаю.
Кендис хихикнула.
— Я не думаю, что кто-то их понимает, и я думаю, что им это нравится. — Внезапно, не успев передумать, она сказала ему: — Ты слишком часто превращаешься. Эй, — пробормотала она, понизив голос. — Посмотри на меня.
Хавок поморщился, но позволил ей обхватить своё лицо.
— Это всё уже слишком, и ты причиняешь Торрену боль. И чем больше ты делаешь ему больно, тем больше ты делаешь больно мне.
Дыхание шло от него паром, как дым из трубы печки. Он выглядел огромным, сильным и здравомыслящим. Его угольно-черный мех и темно-серая поясница контрастировали с белым снегом. Он был поразительным существом. Он сочетал в себе смертоносную силу и красоту.
— Клан, — тихо сказал Хавок.
Кендис улыбнулась.
— Я твой клан. Но нужно работать, чтобы продолжать расти. Что наш клан бы делал без тебя? Кто защитит меня? Кто защитит Вира от внешнего мира, а мир от Вира?
— Кто выбьет дерьмо из Нокса?
Кендис фыркнула.
— Это тоже. Мы нуждаемся в тебе. Ты мне нужен, но ты должен сделать больше, чем сейчас. Ты не контролируешь себя и стремишься к большей и большей власти над телом и что это тебе дало?
— Это приятно.
— Вплоть до того момента, пока ты не потеряешь всё.
Хавок почесал губу и издал низкий, несчастный рокот.
— Я не люблю правила. Мне нравится создавать их или нарушать.
— Тогда мы назовем это компромиссом. Три.
— Три раза в день? — Хавок заревел.
— Это намного больше, чем у любого другого оборотня, которого я когда-либо встречала, так что перестань притворяться.
— Это половина времени, которое у меня есть сейчас.
— Но подумай о качестве проведенного тобой времени, Хавок. Сколько времени ты провёл здесь, избивая деревья? И за это время, ты борешься? Время вдали от меня?
— Четыре.
— Три, — сказала она строгим голосом.
Хавок открыл рот и взревел, затем зашагал взад-вперед.
— Тебе нужен Торрен.
— Мне нужны обе стороны Торрена. Человек и ты.