Что-то промелькнуло — разочарование — прямо перед тем, как он выдавил из себя улыбку и сказал:
— Я просто пошутил. — Прозвучала чистая ложь.
Через несколько ошеломлённых мгновений она пробормотала:
— Торрен, ты этого хочешь?
Он пожал плечами и включил рок в своём Камаро.
— Без разницы.
Кендис поправила коробку на коленях и повернулась на сиденье, чтобы лучше его видеть. Он тщательно слепил на своём лице маску без эмоций. Она уменьшила громкость.
— Не уходи от ответа. Я не против рождения ребенка. Я просто не знала, что ты захочешь попробовать так скоро. Ты удивил меня.
Кадык Торрена медленно поднялся и опустился, словно комок в горле был огромным. Он положил одну руку на руль, а другую на её бедро — его любимый способ вождения.
— Это то, о чем я думаю. Я знаю, что мы только стали парой, а ты только переезжаешь ко мне. Мы выясняем как жить вместе с командой. Но иногда, когда Хавок чувствует себя неуправляемым, как будто он собирается нарушить твоё правило «три изменения в день», я думаю о том, как ты держишь на руках малыша. Ребенок, которого я вложил в тебя. И горилла успокаивается, потому что когда-нибудь тоже этого захочет.
Кендис была совершенно ошеломлена. И в восторге. Ей захотелось плакать от счастья. Прошло три недели с тех пор, как он взял её, и сегодня был уже один из самых счастливых дней в её жизни, потому что он попросил её расторгнуть договор об аренде на её маленькую, кишащей клопами квартирку и построить семью с ним в особняке. Она всё равно уже практически жила там с того первого боя с этими гориллами. С тех пор он устроился на работу в охрану у Джема, обеспечил безопасность её работы и жизни, не отгоняя клиентов, и она была в каждой его драке, за его спиной, поддерживала его, когда он делал то, что должен был делать, чтобы сохранить Хавока стабильным. Дни проводила с мужчиной, в которого она влюбилась, и с командой. День за днем она становилась всё ближе к этим сумасшедшим, которых она каким-то образом понимала. Её жизнь двигалась в правильном направлении, благодаря Торрену. А теперь он только что сказал ей, что хочет поместить в неё ребенка. Она задавала свои вопросы и проводила исследования. Торрен был большим, доминирующим гориллой-оборотнем, и то, что он сказал, что готов пополнить их маленький клан, имело большое значение. Он действительно пытался остаться сильным ради неё.
Она положила свою руку на его и призналась, что некоторое время уже чувствовала.
— Я знаю, что мы ещё не говорили об этом вслух, но я люблю тебя, ты же понимаешь?
Торрен нажал на тормоза и медленно затормозил, опасаясь обледенелой дороги. Его улыбка была ошеломляющей, когда он посмотрел на неё.
— Ты сказала мне на днях.
Кендис ахнула.
— Когда?
— Во сне.
— Не смейся.
— Я серьезно. Ты разговариваешь во сне, и это чертовски мило. Знаешь, откуда я знаю, что ты меня любишь?
— Откуда?
— Потому что даже во сне, когда тебе не нужно прикасаться ко мне, ты это делаешь. И ты говоришь мне милые вещи. А еще мурлычешь.
Щеки Кендис вспыхнули от стыда.
— Я не мурлычу.
— Ещё как да. Я чертовски люблю это. Иногда я просыпаюсь, чтобы задать тебе вопросы или посмотреть, как ты спишь. Послушать, как ты мурлычешь, когда я касаюсь твоего бедра или убираю волосы с твоего лица. Я сказал тебе, что тоже люблю тебя. Ты слегка улыбнулась и прошептала: «Я знаю». — Он цыкнул зубами. — Дикая кошка, ты думаешь, что знаешь всё, даже когда ты без сознания.
— Ну, это да, знаю, — сказала она, смеясь и уворачиваясь от его щекочущих пальцев. Она откинулась на спинку сиденья и пробормотала: — Дерьмо. Сказать это в первый раз — очень важная вещь, а я проспала. — Она хмуро посмотрела в лобовое стекло. — Ты отвлёк меня. У меня был сюрприз, а ты его испортил.
Низкий смешок вырвался из груди Торрена.
— Хорошо, я буду паинькой. Давай.
Кендис вытащила из заднего кармана три двадцатки и протянула ему.
Торрен нахмурился, глядя на деньги, и покачал головой.
— Я не понимаю. Я не прошу тебя платить арендную плату. Я получил тебя.
— Это для Женевьевы.
Его яркий взгляд метнулся к её лицу. Несколько мгновений он смотрел ей в глаза, прежде чем медленно взял двадцатки.
— Ты серьезно?
— Да, у меня всё хорошо на работе, и я оплатила счета за этот месяц. Теперь, когда я не плачу за квартиру, я могу помочь с кохлеарным имплантом для твоей сестры. Я имею в виду, я знаю, что это крохи…
— Не продолжай. Это много, Кендис. — Он покачал головой и посмотрел на неё, как будто она была целым миром. В её животе запорхали бабочки. — Я знаю, как усердно ты работаешь за каждый цент, и я знаю, чего тебе стоит эта работа. А это? — Он поднял шестьдесят баксов. — Это значит больше, чем я могу тебе сказать словами.