Нокс ухмыльнулся.
— Я так хочу…
— Нееет, — проворчали Торрен и Бир.
Нокс улыбнулся ухмылкой Гринча и закончил свою шутку
— Неваду.
Кендис хихикнула. Она ничего не могла с собой поделать. Эти парни были сущим хаосом, но они были интересными и немного забавными. Когда она посмотрела на Торрена, он смотрел на её губы.
— Хороший смех, — сказал он, — для стриптизерши.
— Что бы это ни значило, — выпалила Кендис. — Грубиян.
Торрен нахмурился, его темные брови глубоко опустились, как будто она его смутила. Возможно, он не привык к тому, что кто-то ругает его за плохие манеры.
— Ты не пахнешь опечаленной, — сказал он, скрестив руки на массивной груди.
— Потому что я не такая.
— Я думал, ты будешь вся такая болезненная и жалкая.
— Опять. Грубиян. Я танцую ночью. Я делаю то, что должна делать, чтобы зарабатывать деньги. Ты нанимаешь девушку для секса с тобой, так что не можешь меня судить. Ты тоже не святой, Торрен.
Когда она произнесла его имя, он вздрогнул, как будто его ударили, и глаза его округлились.
— Огооонь. — пробормотал Нокс. — И его вызвала какая-то дикая кошка ростом пять футов два дюйма, мяу. — Он стиснул пальцы и зашипел, а на кухне Невада расхохоталась.
Торрен ткнул в сторону Нокса мясистым средним пальцем, не сводя глаз с Кендис.
— Я тебя не нанимал, и мне это не интересно.
— Ложь, — сказал Нокс, подпрыгивая в воздухе и приземляясь задницей на подушку дивана.
Торрен издал животный рык-вздох и посмотрел на Нокса с самой злобной хмуростью, прежде чем снова обратить внимание на Кендис.
— Я бы не стал нанимать тебя для секса, если бы ты была последней…
— Снова ложь, — сказал Нокс. — Ты сейчас лжешь. Я слышу это.
— И, кроме того, ты не смогла бы справиться с таким мужчиной, как я, в спальне…
— Также, вероятно, ложь, потому что она стриптизерша.
— Заткнись, Нокс! — взревел Торрен. В вихре смазанных движений Торрен преодолел всю комнату и ударил Нокса в челюсть. Скорость, точность и сила этого удара заставили Кендис подпрыгнуть. Однако Нокс не был беззащитным. Как будто оборотень гризли был готов, потому что он уже был на ногах, ударяя Торрену прямо в лицо. Раздался хруст сломанного носа, а затем оба человека-монстра упали на пол в куче мале.
— Разве мы не должны их остановить? — Кендис закричала в сторону Бира, который стоял у камина, уперев руки в бедра, и смотрел на них с отвращением.
— Они делают это всё время, — объяснила Невада, игнорируя драку и нарезая помидор. — Сегодня у нас будут гамбургеры и хот-доги, — сказала она, перекрикивая треск стола, который они только что сломали. — Возможно, это звучит странно, потому что на улице холодно и снежно, а погода не для гамбургеров, но парни действительно хороши в гриле, и у нас не так много денег.
Торрен получил удар под ребра и застонал от боли. И тут случилось нечто ужасное. Рыжеволосый мужчина вдохнул и приоткрыл рот, а затем выпустил крошечную сферу огня, не больше мяча для гольфа, в Торрена, который собирался ударить Нокса в лицо. Когда она попала ему в затылок, мужчина вскрикнул от боли и оторвался от Нокса, сжимая рукой ожог, пытаясь остановить боль.
И это поразило её.
Бир.
Вир.
Это Красный Дракон.
Твою. Мать.
Кендис медленно попятилась к двери. Она была в логове сумасшедшего дракона-оборотня, которого разыскивали, чтобы посадить тюрьму оборотней. Кто сжёг весь Ковингтон всего шесть месяцев назад. Кто сжег здесь половину проклятого лисьего Логова. Как она могла быть такой тупой? Конечно, это Вир. Она была так сосредоточена и нервничала из-за Торрена, что не обратила должного внимания на реальную опасность.
— Куда ты собралась? — спросил Нокс, из носа у него хлынула кровь.
— Э-э, я только что вспомнила, что у меня уже есть планы на ужин.
Вир сузил глаза, но теперь они были жуткими. Серебро с удлиненными зрачками. Дракон, дракон, дракон, дерьмо, дерьмо, дерьмо.
Боль в висках чуть не ослепила её, и она согнулась пополам.
— Ого, — сказал Вир. — И что мы здесь имеем? Дикая кошка, это точно. Симпатичная кошечка. Плохой котенок. Что заставило тебя заняться стриптизом? — Он медленно приближался, охотясь за ней, преследуя её. Кендис спиной ударилась о дверь. За последние несколько дней она убедила себя, что ничего не боится, но в этот момент она поняла, что была неправа, проявив такую неосторожность. Думать, что она в принципе в безопасности.
— Хватит, — взмолилась она.
— Ты давно не грустила. Прошло достаточно времени, чтобы не вонять отчаянием, а, хорошенькая кошечка? Два года. — Вир крутил головой из стороны в сторону, удерживая её в плену своего взгляда. Боль в голове была такой сильной, что она упала на колени.