— Я пробью эту стену из плоти и стали, — сказал капитан, постепенно выходивший из себя. — Вот отличный удар! Защищайтесь!
И он с молниеносной быстротой выбросил руку вперед, но граф столь же мгновенно выведя кисть во вторую позицию, отвел клинок капитана.
— Каррай! Ну и крепкая же у вас рука, сеньор де Миранда. Не ожидал подобного сопротивления. Но игра только началась, а луна зайдет не раньше рассвета.
И на этот раз сын Красного корсара ничего не ответил.
Он внимательно следил за кончиком капитанской шпаги, который зловеще мерцал под лучами ночного светила.
— Вы не слишком любезны, граф, — сказал сеньор де Сантьяго, снова уходя в защиту. — Разве не известно вам, что теперь принято сражаться, обмениваясь любезными фразами?
Ответом сеньора ди Вентимилья был резкий удар, чуть не заставший капитана врасплох. Он едва успел парировать его в терцию, выиграв всего лишь какую-то долю секунды.
— Вот черт! — пророкотал капитан. — Здесь не любят шутить!
Он отступил на шаг, ощупав предварительно почву левой ногой, чтобы не поскользнуться, потом встал во вторую позицию и сказал:
— Я жду вас, граф!
Сын Красного корсара, подозрительно проследив за его перемещением, поостерегся идти в атаку и ограничился плотной защитой, выставив шпагу вперед и угрожая противнику встречным ударом в грудь.
— Стало быть, вы не желаете атаковать, сеньор де Миранда?
— Я никогда не тороплюсь, капитан.
— Уже целых полминуты я жду вас.
— Можете ждать хоть полвека, если это вам нравится.
— Черта с два!
И в третий раз граф ди Вентимилья промолчал. Он молниеносно выбросил руку вперед, сделал два прыжка и неожиданно направил шпагу на соперника, нанеся укол прямо в середину груди. Если бы и этот выпад испанец отразил, можно было бы говорить о чуде, однако в шелковом камзоле зияла большая дыра.
— Карамба! Вы осмелели, господин граф, и пытаетесь застать меня врасплох, пока я с вами любезничаю. Еще пара сантиметров — и вы бы попали. В следующий раз не забывайте вытянуться как следует…
Фраза прервалась криком. Шпага сеньора ди Вентимилья снова рванулась вперед, и клинок более чем наполовину вошел в грудь капитана. Несколько мгновений раненый оставался на ногах, держась левой рукой за шпагу графа, а потом он тяжело рухнул на землю, обломив клинок. Пять дюймов сломанного клинка остались в его желудке на уровне четвертого левого ребра.
— Убит? — спросили одновременно Мендоса и Мартин, приближаясь к месту поединка.
Граф бросил на землю обломок шпаги и наклонился над капитаном, который корчился в жестокой агонии.
— Может, вы ранены не так тяжело, сеньор де Сантьяго, — сказал он, — и тогда мы сможем вас спасти.
— Нет, полагаю, я покончил счеты с жизнью, — ответил капитан. — Черт побери! Вы ловчее меня на руку! Умру я очень скоро и сожалею только об одном.
— О чем же?
— О том, что у меня не было времени отослать вам на борт тысячу сто пиастров, которые вы у меня выиграли.
— Да забудьте вы об этом. Скажите лучше, что мы сможем сделать для вас?
— Позовите слуг маркизы де Монтелимар. По крайней мере, я умру под кровом женщины… которую люблю и ради которой умираю.
— Позвольте сначала вытащить кусок клинка, застрявший у вас в груди.
— Так вы только быстрее убьете меня. Нет… нет… слуг… пошлите… бегом.
— Мендоса! Мартин! Позовите людей из дворца!
Моряки убежали, тогда как сеньор ди Вентимилья, растроганный сильнее, чем хотел бы казаться, приподнял голову капитана, чтобы тот не захлебнулся кровью. Прошло чуть больше минуты, и замелькали огни, на дорожках показались люди.
— Сеньор граф, — сказал сын Красного корсара, — я должен оставить вас. Мне не хотелось бы, чтобы знали о том, что ранил вас я.
— Благодарю вас, — ответил капитан слабым голосом. — Если выживу, надеюсь получить у вас реванш.
— Когда вам будет угодно.
Он поднялся и быстрым шагом направился к решетке.
Мендоса и Мартин, известив слуг маркизы, удалились, в свою очередь, и перелезли через ограду. Когда слуги добежали до лужайки, капитан потерял сознание, но все еще крепко держался руками за обломок шпаги.
— Капитан гранадских алебардщиков! — воскликнул дворецкий маркизы, руководивший слугами. — Друг хозяйки! Быстро несите его во дворец!
Четверо слуг крайне осторожно подняли раненого и перенесли его в комнату на первом этаже, где уложили на кровать, тогда как пятый слуга побежал разыскивать семейного доктора. В это время прекрасная маркиза де Монтелимар, набросив на себя домашний шелковый халат, быстро спустилась и встревоженно спросила: