— Во что хотите.
— Следите за своими словами.
— Почему, сеньор граф де Сантьяго? — с наигранным безразличием спросил молодой человек.
— Каррай!
— Карамба![7] Богохульствуете, господин граф.
— Вы тоже, как мне показалось.
— О! Но я-то моряк! Впрочем, и вам никто не запрещает богохульствовать. И мореходы, и сухопутные люди временами полностью сходятся на этом… поле.
— Вы остроумны, граф.
— Случается.
— Во что играем?
— Я вам уже сказал: во что хотите.
— В живую шкуру?
Молодой человек с удивлением посмотрел на капитана.
— Не знаю, что это такое. Может быть, акулья шкура?
Капитан гранадских алебардщиков самым вызывающим образом уперся руками в бока, а потом серьезно сказал:
— Среди сухопутных воинов есть привычка разыгрывать плоть, когда они устают бросать золото на стол.
— То есть? — спокойно спросил граф де Миранда.
— Кто проиграет, тот вышибает выстрелом из пистолета свои мозги.
— Скверная игра!
— Зато очень интересная, потому что на кон поставлена жизнь.
— Я предпочитаю рисковать дублонами, — ответил молодой человек. — Это я нахожу более удобным.
— А когда денег больше нет?
— Тогда я покидаю игорный стол и отправляюсь спать в свою каюту. По крайней мере, так принято на море.
— Но не у нас!
— Черт! Неужели мы так различаемся, господин граф?
— Возможно! — сухо ответил капитан.
— У вас очень плохой вкус.
— Вы хотите оскорбить меня?
— Я? Ни в коем случае, капитан. Я пришел сюда играть, а не раздражаться и не скандалить. Что бы тогда сказали про меня?
— Возможно, вы и правы.
— Так оставьте в покое шкуры, живые или мертвые, и будем играть на дублоны или пиастры.[8] По крайней мере, из-за них нельзя ни продать себя, ни убить.
— Сколько ставите?
— Сто пиастров, — ответил молодой человек.
— Хотите разорить меня?
— Нет, поскольку я плохой игрок, сеньор де Сантьяго. А кроме того, мне не везет ни в карты, ни в кости.
— Зато вам везет с хорошенькими сеньорами, больше всего с маркизами, — капитан был почти вне себя.
— В море мне попадались только корабли, а на них чаще всего я встречал корсаров, и уверяю вас, что поцелуев они мне не дарили. Напротив, на мои приветствия они отвечали зарядами крупного калибра, от которых мои люди обливались холодным потом.
— Но на суше-то вы с женщинами встречаетесь.
— Сеньор де Сантьяго, я пришел в эту гостиную поставить на кон несколько тысяч пиастров, а не заниматься болтовней. Вы должны бы знать, что моряки не любят много болтать… Сто пиастров?
— Идет! — ответил граф де Сантьяго, пренебрежительно махнув рукой.
— Хотите быть первым?
Капитан, не отвечая, взял золотую чашечку, перемешал в ней кости. А потом выбросил их на стол.
— Тринадцать! — сказал он. — Вот номер, который принесет мне удачу.
— Вы суеверны?
— Нет, во всяком случае, сердце мое ёкнуло от этого числа.
— Тогда вы умрете очень скоро, — засмеялся граф де Миранда.
— От чьей руки?
— Я никогда не считал себя вещуном.
— От руки соперника?
— Быть может.
— Не верю в это, потому что последнего из них я убил на прошлой неделе по одному лишь только подозрению.
— Очень уж вы быстры на руку, сеньор де Сантьяго.
— И она всегда будет такой, как только сожмет шпагу.
— Да и моя в таком случае не промедлит, — парировал молодой человек.
Капитан алебардщиков пристально посмотрел на него, словно хотел хорошенько понять смысл этих слов, а потом сказал:
— Ваша очередь.
Граф де Миранда взял в свои руки чашечку, встряхнул в ней кости и высыпал их на стол.
— Четырнадцать! Что за комбинация! — воскликнул он. — Черт возьми! Тринадцать и четырнадцать! Что означают эти два числа, таких близких?
Капитан алебардщиков провел рукой по нахмуренному лбу. Очевидное беспокойство отразилась на его лице.
— Что вы на это скажете, сеньор де Сантьяго? — спросил молодой человек.
— Что вы выиграли мою сотню пиастров.
— Это меня не волнует; я говорю о двух числах.
— Я тоже не предсказатель.
— Продолжим?
— Да, я хотел бы посмотреть, как сложится новая комбинация чисел. Предлагаю вам три попытки, по пятьсот пиастров каждая.
— Согласен; бросайте.
Капитан взял чашечку и, нервно перемешав кости, вытряхнул их на столик.
Ругательство едва не сорвалось с его губ, а на лбу выступили капельки пота.
— Опять тринадцать! — выкрикнул он. — Уж не с дьяволом ли я играю?
8
Пиастр (или испанский талер) — популярное название песо, испанской серебряной монеты весом 25 г. Однако часто это название применялось к золотым монетам вообще, в частности — к эскудо, в котором содержалось 3,03 г золота. Таким образом, пиастр можно считать равным половине дублона.