- Кай!
- Хана? – из-за древнего дуба показалось обеспокоенное лицо парня и он тут же нахмурился, выходя мне навстречу. – Что с тобой?
- Ты где был? – крикнула я, только сейчас почувствовав, что мои щёки влажные от слёз.
- В лес ходил за травами, - пожал он плечами, и я заметила зажатый в его руках холщовый мешочек.
- У тебя есть что-нибудь от недопонимания с родителями? – шмыгнула я носом, потупив взгляд.
- От этого ещё не нашли лекарства, - фыркнул Кай, с улыбкой взглянув на меня.
Пройдя мимо него, я пошла вглубь леса и остановилась напротив раскидистого дерева, в верхушке которого пряталась хижина. Не знаю, что в моей голове перемкнуло, но я почувствовала непреодолимое желание забраться туда и полюбоваться со столь внушительной высоты местными красотами.
- Можно, я поднимусь? – повернулась я к притихшему Каю, выразительно посмотревшему наверх.
- Не боишься? – уточнил он, уже засовывая мешочек под рубашку.
- Ты же рядом, - улыбнулась я, впервые открыто посмотрев ему в глаза.
Ничего не ответив, брат быстро, будто обезьяна, поднялся на дерево, и через пару секунд сбросил мне верёвочную лестницу. Подозрительно покосившись на висящую в воздухе хрупкую конструкцию, я неуверенно начала подниматься, с точностью вымеряя каждый шаг. Кай сидел наверху и, болтая ногами, следил за тем, как я медленно приближаюсь.
- Не смотри вниз! – крикнул он, когда я сделала слабую попытку взглянуть себе под ноги.
- А если я упаду? – всхлипнула я, застряв на середине лестницы.
Поднявшийся ветер мотал меня из стороны в сторону, голова начала кружиться, а я к своему ужасу поняла, что не могу ни подниматься, ни спускаться. Тогда Кай ловко опустился на тот уровень, где застряла я, и протянул руку, ласково погладив по волосам.
- Ещё чуть-чуть, - шепнул он, и я, собрав волю в кулак, продолжила свой подъём.
Когда я всё же влезла в хрупкую хижину, примостившуюся на разветвлении веток, то мгновенно рухнула на спину, широко раскинув руки. Кай запрыгнул следом и уселся напротив, не сводя с меня смешливых блестящих глаз. Постонав ещё немного, я осторожно села и осмотрелась – доски потемнели от времени и были увешаны всё теми же букетиками трав. В углу лежало несколько книг, инструменты, бутылка с водой.
- Здесь прохладно, - заметил Кай, вытаскивая из-за спины плед и, расправив его, заботливо накинул мне на плечи.
- И что вы с Крисом делали здесь? – спросила я, удобно поджав ноги.
- Мы мастерили воздушных змеев, а потом запускали их в небо, - парень загадочно улыбнулся, словно перенёсся мыслями в счастливое детство. – А ещё учились делать фигурки из дерева! Точнее, меня учил папа, а потом я уже показывал Крису…
- А почему папа сам не учил Криса? – удивилась я, подползая поближе к Каю.
- Мне кажется, что отец любил меня больше, - погрустнел парень. – Он вообще мало общался с братом, всё время уделяя мне. А когда Крис закончил школу, то папа буквально заставил его переехать в город, хотя у брата была возможность даже во время учёбы, продолжать жить здесь.
- Вы близки? – я попыталась сменить неприятную для Кая тему и, кажется, мне это удалось.
- Да! – закивал брат. – Крис рассказывал мне о своих девчонках, о том, как нужно себя вести, чтобы им нравиться. Родители не запрещали ему встречаться, в отличии от меня.
Мы замолчали, прислушиваясь к свисту ветра. Здесь, наверху, и вправду было прохладно, складывалось впечатление, будто хижина парит в небе. И я инстинктивно вцепилась в Кая, наблюдая, как от сквозняка раздувается ткань его клетчатой рубашки. Мне вдруг до безумия захотелось прикоснуться к его смуглым рукам, ладоням, покрытым мозолями. Уткнуться носом в шею, вдохнуть пряный аромат лесных трав и диких цветов, скользнуть губами по щеке и ничего не говорить, потому что слова не нужны, у них нет цены, они несут в себе лишь силу, способную безвозвратно разрушить то хрупкое счастье, что у меня есть.
- Это тебе, - шепнул Кай, протягивая на ладони маленькую деревянную фигурку.
- Что это? – удивилась я, вертя в пальцах вещицу.
- Это Ори, - пожал плечами парень.
- Я думала, это куклы, - пробормотала я, разглядывая аккуратно вырезанное ножом личико. – А ещё думала, что ты не веришь в их защитную силу.
- Ори бывают разными. Эту я сделал специально для тебя. Пусть она всегда будет рядом, - Кай сжал мои пальцы и крепко обхватил ладонями мою руку. – Может, она тебя и не спасёт, но зато я всегда приду на помощь.
Кай был так близко, что я не выдержала и обняла его свободной рукой за шею, крепко прижимаясь всем телом. Высвободив ладони, он обвил меня за талию и я почувствовала на шее его горячее дыхание. Мы слегка отстранились друг от друга, а я перевела взгляд на его подрагивающие губы. Слегка припухлые и шероховатые, они пахли малиной и мятой. Я не умела толком целоваться, но вложила бы в поцелуй всю нежность и любовь, на которую только была способна. Если бы только…
- Нет, - выдохнула я, когда Кай подался вперёд.
Наши губы почти соприкасались, но ни один из нас не решался нарушить невидимую черту, по разные стороны от которой мы всё ещё оставались братом и сестрой.
- Я люблю тебя, - шепчу я прежде, чем успеваю подумать.
Кай гладит кончиками пальцев мою щёку и спустя секунду грустно улыбается:
- Я тоже.
Мы сидим напротив друг друга в хижине, со всех сторон продуваемой ветрами, и не может отвести взгляд. Здесь можно не бояться, что нас в чём-то обвинят или осудят. Тут никто не будет шептаться за спиной или кривить лица. Есть только я и он – двое влюблённых, волей судьбы оказавшиеся братом и сестрой.
Я поднимаю дрожащие ладони и прижимаюсь ими к горячим щекам Кая. Он выжидательно молчит – то ли ждёт чего-то, то ли просто не хочет говорить. Встаю на колени и придвигаюсь чуть ближе. Раз. Всего один раз. Никто никогда не узнает. Это будет наша тайна. Маленькая тайна, погребённая в хижине, подвешенной высоко над землёй.
Зажмуриваюсь и на ощупь отыскиваю губы Кая, касаясь их в нежном лёгком поцелуе. Парень ещё крепче обнимает меня, но я не собираюсь идти дальше, довольствуясь стремительно ускользающими мгновениями близости, что больше не повторится.
Отстраняюсь первой и смотрю в затуманенные глаза парня. Протягивает руку, гладит меня по волосам, упираемся друг в друга лбами и ни слова не можем сказать. И в эту столь хрупкую секунду раздаётся требовательный гудок папиного грузовичка. Стеклянная стена, отгородившая нас от мира, со звоном разлетается на осколки и мы с Каем отскакиваем в разные стороны, застигнутые врасплох. В горле пересохло и я, стараясь не смотреть в сторону брата, торопливо хватаюсь за бутылку, осушая её наполовину. После чего скидываю с плеч плед, и торопливо, без тени страха, всё ещё находясь в плену тяжёлых мыслей, спускаюсь по лестнице.
Папаша взбалмошно носится вокруг дома, крича наши с Каем имена. Когда он видит меня, то лицо немного проясняется, но глаза продолжают настороженно блестеть, выглядывая в зарослях младшего сына.
- Где Кай? – спрашивает отец, не обращая внимания на мой мертвенно-бледный вид.
- Мне что-то дурно. Можно я не поеду в город? – спрашиваю я слабым голосом, отводя взгляд.
- Хана? – мужчина изумлённо осматривает меня и, немного подумав, кивает головой. – Хорошо, сейчас отвезу Кая, а ты пока поспи, ты что-то и вправду неважно выглядишь.
Не дожидаясь появления брата, я поспешно скрываюсь в доме и, выглядывая из-за толстой шторы в гостиной, вижу, как Кай возмущается, отказываясь садиться в машину, но после нескольких минут упорных убеждений, отец всё же уговаривает его ехать. Тоскливо посмотрев на окна дома, парень скрывается в салоне, громко хлопая дверцей. Поднимая столб пыли, машина скрывается в душном мареве очередного летнего дня, а я обессилено падаю на диван, пытаясь перевести сбившееся дыхание. Губы всё ещё горят от поцелуя, а на коже, в тех местах, где меня коснулись пальцы Кая, будто появились ожоги.