— Отправиться в ад?
— Именно.
— Только после тебя, — ответил Найен, вгоняя лезвие в щель между шлемом и доспехами.
В пламенном круге продолжал сражаться Кресс.
XIII
Топор Тарна с хрустом разрубил крысу, величиной с овчарку. Иллиал заморозил десяток.
— Да, эт хреново, — гном брезгливо обтер лезвие секиры.
Уже три дня они пробирались от крепости колена Ратара к Каменному Престолу, главной твердыне гномьего царства. Вместе с ними шли трое посланцев Ратара. На удивление молчаливые, но храбрые до безрассудства. Иначе было нельзя пробиться.
— Привал, — объявил Иллиал, взглянув на магические часы.
Гномы без разговоров принялись разбивать лагерь. В этих тоннелях, самых заброшенных путях Подгорного царства, они были дома. В отличии от Иллиала.
— Что не так? — спросил Тарн, научившийся определять малейшие изменения в поведении мага, не смотря на его внешнее безразличие.
— Устал я без солнца, — спокойно ответил Иллиал, досадуя, что его маска все же не такая непроницаемая, как хотелось бы.
— Или без Сельтейры? — спросил Тарн.
Иллиал промолчал. Сельтейра, эльфийка, любимая. Магу захотелось закричать, раздробить окружающие скалы. Сделать все, чтобы быть с ней рядом.
Но внутри холодный кусок разума напоминал, что она принадлежит Тьме. Страшнее всех пыток, когда разум и чувства борются между собой. Иллиал отошел в сторону и накрыл голову капюшоном.
Привал без костра. Сухой паек, вода из фляжек. Глоток эля.
— Че маешься, маг, — Тарн подсел поближе. — Посмотри на нее своей магией, али мешает что?
Иллиал вновь промолчал. Как объяснить Тарну, что он меньше всего хочет о ней думать. Но это хочет разум, напоминающий кто она такая, а не сердце. Он, воин Света, и она, служащая Тьме.
— Тарн, а твари, с которыми мы встречались… Я про них раньше не слышал, и не читал. Даже хроники Подгорного царства о них молчат. Все эти крысы, слизни, просто твари без названия.
Гном промолчал, а Иллиал заметил брошенный искоса взгляд одного из посланцев Ратара. Этот гном внушал ему большие подозрения. В нем была Сила, но он не пользовался магией. Не иначе, как копил ману. Мало ли кто этот маг?
— Этих тварей поражает любая магия с одинаковой силой, — продолжил Иллиал. — Но в них не чувствуется направленности к стихиям или иным силам. Они словно… пустые. И еще. Я проследил их путь. Они идут из глубины к поверхности, на северо-запад.
Тарн вздохнул, но за него ответил гном-маг.
— В хрониках, ты ничего не узнаешь о них. — Говорил он без присущего подавляющему большинству гномов, архаичного говора. — Зато в устных сказаниях, которые знают лишь гномы и глубокие (так жители подгорного царства называли троллей) есть много об этих… существах.
Давным-давно, даже по нашим меркам не то, что по людским, была война. Война Творца и некого посланника. Эта война затронула множество миров. В нашем армии посланника были разгромлены. Но после ухода Творца мы остались один на один с остатками былых армад.
Тогда гномы сражались вместе с троллями. И множество тварей были заточены в глубине.
— А теперь они возвращаются, вытесняя троллей, — закончил Иллиал.
— Это еще неизвестно маг. Возможно, глубокие сами освободили нескольких тварей, в надежде, что те уничтожат нас.
— Или вы слишком ненавидите троллей, — спокойно предложил свой вариант Иллиал. — В том лагере, который я уничтожил, были женщины и дети. Не слишком похоже на военный набег. Скорее паническое бегство.
Гном промолчал.
— А вы не хотите видеть дальше своей ненависти. Или есть еще что-то?
На сей раз ответил Тарн:
— Исчо есть ларец. Когда война кончилась, тролли и гномы положили в ларцы великие вещи.
— Артефакты, — поправил Тарна гном-маг.
— Ну, артефакты, — с трудом выговорил заумное слово Тарн. — Мы отдали свой троллям, они свой нам.
— И есть поверье, что тот народ, который получит свой ларец, будет править в горах, — продолжил Иллиал цитатой из «Страниц Гор». — Я знаю эту легенду. Неужели вы настолько верите ей? Никакой артефакт не в силах уничтожить целый народ. Или еще что-то?
— Некоторые мыслят, что они помирят наши народы, если будут отданы по доброй воле.
Закончить беседу им не дала очередная колонна крыс, ровными рядами двигающаяся по тоннелю.
Спалив огненной стеной первые ряды, Иллиал подумал о том, какая это по счету реальная боевая схватка. Двадцатая или двухсотая? Тихая келья и полигон остались в далеком прошлом. Казалось прошли тысячи лет. Или он наконец начал жить, как маг, а не как простой человек.