Глава Собора не успел договорить, а меч Найена покинул ножны, упершись кончиком в пол, покрытый искусным рисунком.
– Я снимаю свое обвинение в трусости. Но Архикапитулат сам сознался в подлости, и пособничестве Тьме! – вместо возмущенного рева, слова молодого палладина встретила изумленная тишина. – Вы хотите чужими руками избавиться от эльфов Света, что как светлое пятно, в вашем мире. Вы мечтаете избавиться от Морских драконов, чьи набеги заставляют восточных правителей держать огромные армии. Которые и нам не дают проникнуть с мечом к океану. Вы готовы отправить в небытие тысячи жизней, в страхе, что крестьяне захотят вернуть себе волю.
– Их воля это путь во Тьму. Как не может отара без пастуха… – начал заученную тираду глава Собора.
– Неважно! – крикнул Найен. – В нашем мире я встретил сына Сатаны. Да и он дал клятву силой Творца, что уничтожит демона выпустившего существо! И он делает все, чтобы остановить его.
С этого момента, как магистр палладинов, я поднимаю боевой стяг. И даю клятву честью, Светом, силой Творца и всем Сущим. Мой меч изопьет черной крови на плато Вьюг! И кто истинно служит Свету, знает, как поступить!
– Богохульник! Вероотступник!! – зашипел глава Собора. – Ты будешь отлучен от церкви!! Немедленно опусти колени, пред ликом Светлого Брата и принеси покаяние!!!
– Можешь этого не делать Найен, – поднялся Галерн. Глава Собора был готов взглядом испепелить старца, но палладина это не слишком заботило. За чуть неполный век повидал он подонков и похлеще нынешних архикапитулов. – Магистр, поднявший боевой стяг, со своим щитом, неподсуден никому, до окончания войны.
Найен с силой вогнал меч в ножны. Путь, проделанный с Крессом кое-чему его научил. В первую очередь думать своей головой, а не пожелтевшими фолиантами. Пусть даже именуемых Святыми книгами.
Галерн провожаемый одним из внуков, подошел к Найену.
– Пойдемте магистр. Надеюсь, вы не откажетесь видеть мой щит под своим стягом?
– Это будет для меня честь Старший.
Архикапитулат взглядами сжигал живьем, четвертовал, распинал двоих выходящих из собора палладинов. До их ушей донесся обрывок разговора:
– Плато Вьюг говоришь. Хорошее место. Жаль с нами не будет гномов, в Восточной теснине они могли бы сдержать целую армию…
Двое оставшихся магистров подошли к главе собора.
– Что нам делать?
– Ничего, – загадочно улыбнулся глава. – Так даже лучше. – Изумление на лицах магистров придало его улыбке больший размах. – С ним пойдут особо фанатичные, которые мутили бы воду, при атаке на Туманный лес. А силы собираемые на плато Вьюг солидно проредят армию существа. Нам останется только добить остатки.
– А если они победят?
– Тогда их останется слишком мало после этой победы. И они будут уставшими.
Умей Найен видеть ауру, он бы увидел в членах Архикапитулата Свет. Но весь в крупную черную крапинку. И еще он бы заметил серую крылатую тень, висевшую над молодыми палладинами, выходящими из собора.
XXVI.
Приземистый гном, поперек себя шире, подошел к Сельтейре.
– Нам в ту долину, – указал он в даль.
Сельтейра напрягла глаза, но даже ее эльфийское зрение явило зыбкое черное марево. Словно вдали горел лес. Гном усмехнулся и протянул ей странную трубку с двумя стеклами на концах.
– В нее смотри, – посоветовал он.
Драконица поднесла трубу к глазу и словно оказалась в десятки раз ближе к долине. Гном вновь усмехнулся, заметив плохо скрытое изумление. А драконица прикинула, сколько заломят гномы, хотя бы за пяток подобных труб для ее стаи.
То, что Сельтейра приняла за пожар, было дымом тысяч костров, выбрасывающих в небо плотный черный смог. Огромный лагерь словно делила невидимая черта. В одной стороне стояли шатры гномов, другую занимали костры троллей. А между ними стояла белоснежная палатка из каменного полотна троллей.