В доме отца царил ужасающий кавардак, в обязательном порядке сопровождавший отъезд столь значительной персоны. Так что старуха — домоправительница принялась проявлять свой организаторский талант в полной мере. Павел же потихоньку улизнул, намереваясь отоспаться. Он позаимствовал из отцовской конюшни пару скакунов и они с Дилмуродом двинулись домой.
Что ж, планам отдохнуть не суждено было сбыться. Павел испытал чувство дежавю. Как и в день возвращения с юга, в саду его поджидал Феофан Домидов. Естественно, он ел. Как обычно, ел он со вкусом и отменным аппетитом. Павел понимал, что его раздражение при виде уплетающего булочки графа обусловлено недосыпом и усталостью, но счёл что следует выплеснуть негатив. Он плюхнулся на стул рядом с графом и сказал:
— Я исцелил отца. Вашим планам не суждено было сбыться.
— Моим планам? — Феофан выгнул бровь.
— А чьим же ещё? Отца прокляли тёмные, а вы с ними заодно. Благо являетесь одним из них. Не пытайтесь меня убедить, что не знали о проклятии отца. Если вы замешаны в заговоре, значит знаете всё о его участниках, да и вообще — сами его, скорее всего, и составили.
— Не стану спорить, я знал об этой шалости, — спокойно сказал граф.
— Шалости? — князь готов был крикнуть слуг и велеть им вышвырнуть тучного графа вон.
— Князь, прекратите истерику. Это Александровская Слобода, здесь решаются судьбы доброй половины мира, вы даже не представляете себе что творится на уровне вашего отца. Голову даю на отсечение, он прекрасно осведомлён о том, что моя партия собиралась его проклясть — и прокляла. Так же он осведомлён о том, что именно я дал вам средство для его исцеления. Ведь этого вы не станете отрицать?
Князь задумался. А ведь верно, именно Домидов практически открыто дал ему ключ к спасению отца, когда отправил в свою библиотеку. Надо полагать, и книга оказалась на видном месте совсем не случайно. Князь несколько раз глубоко вдохнул и взял себя в руки. Однако, граф, похоже, тоже решил выпустить пар и метнул в князя ещё одну шпильку:
— Если же вам претит придворная жизнь, сделайте милость: уезжайте в имение и живите спокойно. Рыбку удите, гуляйте. Больницу для простолюдинов постройте. Многие так делают.
— Нет, — тряхнул головой князь, — я останусь здесь. Хоть мне и не нравится то, чем вы занимаетесь.
— А что же. Позвольте узнать, такого предосудительного в нашем занятии? — невинным тоном вопросил граф.
— Вы обращаетесь с людьми словно с шахматными фигурами.
— Во так, значит? Интересная точка зрения, — Домидов отложил очередное канапе, положил руки на стол ладонями вниз, внимательно посмотрел на князя и начал говорить, тщательно подбирая слова:
— Помните, когда мы встретились здесь недавно, я говорил о вашем коне? О том, что дабы получить такую вот мощную и выносливую зверюгу, понадобилось на протяжении тысячи лет выводить породу, скрещивая отборных коней?
— Помню, — ответил князь, пытаясь понять, чему клонит Домидов.
— А как, по — вашему, получилось, что аристократы владеют магией, а простолюдины нет?
— Почему же? Почти в каждой деревне есть бабка или дед, которые колдуют.
— Их колдовство детские игрушки по сравнению с нашим. Даже не беря в расчёт вас. А вы, князь, не сочтите за лесть, невероятно одарённый маг. Я вот в магическом смысле слабак, но запросто заткну за пояс пару десятков деревенских колдунов.
— Вы хотите сказать, что нас, как породистых скакунов, разводят какие — то селекционеры?
— Именно это я и хочу сказать.
— И кто же эти селекционеры?
— Слышал, папенька ваш в гости к Кириллу Павловичу собирается?
— Понятия не имею, откуда вам это известно, но — да. Отрицать не буду.
— Вы составьте ему компанию, — сказав это, Феофан вытер губы салфеткой и встал.
Глава 9
Он почти добрался до выхода из сада, повернулся и крикнул князю:
— Ваша маман, кстати говоря, спешно уехала на из Слободы.
Князь развёл руками, как бы вопрошая: ну и что? Феофан не ответил на безмолвный вопрос. Он покачал головой и ушёл.
— Ты что — нибудь понял? — спросил князь у Дилмурода.
— Надо ехать к вашему брату, — ответил он немного невпопад.
Князь встал, сложил руки за спиной, поднял голову и посмотрел на небо.
— Я пойду вздремну, а ты, братец, будь добр, съезди к отцу. Уведомь управляющую, что мы с тобой с ними поедем. Пускай нас дождутся. Как вернёшься, распорядись, чтобы собрали нас в дорогу.
Дилмурод невозмутимо кивнул головой и пошёл к коню. Князь поднялся к себе и повалился на кровать не раздеваясь.
Проснувшись, он потребовал ванну. Залез в горячую воду и чуть не захлебнулся, уснув там. Его разбудил слуга. Князь наскоро облился холодной водой, вытерся насухо, после оделся в свежую одежду и пошёл в столовую, велев позвать к столу Дилмурода. Тот спустился. Лицо его несло на себе следы усталости, но вслух никакого недовольства он не высказал. Павел рассказал несколько анекдотов, но успеха не имел. Дилмурод вежливо выслушал князя, после чего сказал, что выезд в монастырь назначен на завтра, с рассветом. Князь усмехнулся. Отец не признавал часов, и встречи назначал опираясь на движение солнца. Однако ж, никто в Александровской Слободе, да что там — во всей Империи и за её пределами, не мог бы сказать что отец хоть раз опоздал на встречу. Раз сказал что выезд на рассвете — значит на рассвете. Князь отпустил Дилмурода — тот лишь невероятным усилием воли не начинал клевать носом, а сам пошёл в кабинет, где наконец — то начал записывать подробности своего путешествия. Рано или поздно он попадёт на приём к Императору, и тот может попросить подробного отчёта, так что лучше иметь наготове рукопись. Придётся собственноручно написать два экземпляра. Один оставить в семейной библиотеке. В ней хранились личные записки множество поколений князей Плечеевых, описания их путешествий, размышления об устройстве мира и государства, а так же магических приёмов и природы магии. Последние представляли особенный интерес. Все семьи высшего ранга тщательно оберегали свои секреты. Вопреки политике императоров, требующих делиться знаниями, поскольку это позволяло наращивать совокупную мощь аристократии, никто не спешил делиться по — настоящему серьезными находками.
Благородные семьи до сих пор соперничали между собой, пускай теперь вражда не означает кровопролитных столкновений на поле боя и даже магические дуэли стали редкостью. В современную эпоху аристократы соперничали при дворе. Они интриговали, выслуживались перед Императором и его фаворитами, проталкивали на важные должности своих протеже и выбивали для них ордена с нужными свойствами. Ложь, обман и недомолвки были одними из важнейших орудий этой войны и Феофан Домидов был величайшим из ныне живущих мастеров Игры. Так что безоглядно верить ему относительно сознательной селекции среди благородных семей не стоит, однако съездить к дяде в гости всё же следует. И что там он говорил про отъезд матери? Это какой — то намёк, или просто отвлечение внимания? Князь почувствовал тяжесть в голове и решил отложить рассмотрение сих важных вопросов на завтра. Или на послезавтра.
Следующим утром князь смотрел на своё отражение в зеркале и недовольно хмурился. Поход на юг и последовавшее за ним долгое возвращение домой оставили свой след на его лице. Под глазами залегли мешки, уголки губ опустись внутрь. Он вздохнул, умылся. Позавтракал, без особого аппетита запихивая в себя еду, после чего отправился к отцу. У особняка Плечеевых уже выстроилась кавалькада экипажей и телег, нагруженных множеством предметов первой необходимости, таких как: концертный рояль, дубовый стол, за которым отец привык работать, и коллекция бюстов императоров прошлого. Павел велел кучеру пристроиться в хвост кавалькады и дожидаться отправления, а сам погрузился в чтение последнего выпуска «Императорского вестника». Надо наверстать упущенное за время путешествия время. Он долго пробыл на юге и, естественно, ему казалось что центр противостояния великих держав расположен именно там. Князь с ранних лет знал, что человеческий разум любит лениться и считать касающиеся его непосредственно проблемы самыми главными. Так же твёрдо Павел усвоил, что разум часто обманывает своего владельца. Потому надлежит узнать о других мировых проблемах, помимо происходящего на южных границах, и таким образом привести мысли в порядок. Помимо международных, его внимания требовали и проблемы внутриимперские. Таковые, как правило, концентрировались у подножия престола. Хотя в последние он успел влезть с головой сразу как прибыл в Александровскую Слободу.