Чтим память мы о молодцах,
Блюдём воителей в сердцах…
27
Не пуганы войною гридни,
Затяжно их земля жила
Борьбой, где злостный супротивник
Сильней был армии добра…
Подняв Андреевское знамя,
Империи российской стяг,
Пошли труднейшими боями
Свергать эсэсовский очаг
Донецкие святые кмети,
Которых слогом не убить,
Не напугать зловещей смертью,
Ярмом нелёгким не сгубить…
Вперёд к свободе, новороссы!
Собьём извонные угрозы!
28
Весенним утром бой тяжелый
Ждал ратников-малороссийцев,
Подмога подоспела впору —
Разбили националистов…
Всей роте нужен был покой.
Алёша с ратью приютился
Солдаты разбирали бой,
Смеялись с глупых шовинистов…
В спаньё Алексия тянуло,
Решил прилечь на сена стог:
Под воинов весёлых гулы
Решил поспать солдат чуток…
Заснул боец за две минуты:
Того учили так в тренпунктах…
29
Стекал со лба холодный пот,
Приснился гридню дикий сон:
Средь ночи, посреди болот
Прокладывал дорогу он…
Себя заметил опосля,
Точнее, тело по кусочкам,
Вокруг него, что-то шепча,
Летали Божьи ангелочки…
Округ лежали смётки чёрта,
Большого беса — метров в шесть,
Окрест него чертята что-то
Остатки дряни стали есть…
Стремглав проснулся ополченец,
Воскрикнув: — Боже, что за ересь?
30
Наутро — сеча намечалась,
Задумался на миг Алёша
О том, юдоль как живо мчалась,
Над тем, где отыскать суть Божью…
Спросил себя тогда воитель:
— Зачем уехал на боренье?
Почто покинул я обитель?
Достигнуть дабы вразумленья?
Под звуки бомб воюю храбро,
Оберегаю дом родной.
Начто ушёл, если не знаю,
Вернусь когда-нибудь ль домой?
Оставил матушку одну,
Самой ей поднимать семью…
31
Ответил сам себе засим:
— Каким бывал я дураком!
Эх, Боженька, меня прости!
Молол нередко языком,
В мальчишестве слыл обалдуем,
Грешил, темнил, бесстыдно врал,
В ребячестве был рукосуем,
Родителям не помогал…
Бесчувственно на всё глядел,
Одолевал душевный спазм,
Соблазн всечасно мной владел,
Аж подростковый крыл маразм…
Кругом не зрел увеселений
Опричь распитий и курений…
32
Чреда баталий… Батя пал,
Познал я правду о кончине…
Себя скрозь годы не узнал —
Спалил в себе всю мертвечину…
Хотя стал плох — морально, внешне,
Не находил себе местечка…
Быт перестал уж будни тешить,
Развязный нрав мой молодецкий…
Маман свою не пожалев,
Ушёл на поле грозной брани
Как рысь, сапсан, собака, лев,
Чтоб жили благостно миряне…
Зарок? Веленье, видно, злобы
На гитлеристские особы…
33
Алёша мыслил и гадал:
Как скоро пагуба нагрянет?
Отправит в ад иль в светлый рай
Скончанья непорочный ангел?
Вопрос бригадника замучил:
Что рать грядущая готовит?..
Себя сгублю собственноручно?
Зайду ль в родную хату внове?
Охвачен был тревожной думой
Красноармейцев десцендент:
Исчезнет ли анчут трезубый
С благословенных наших мест?
Спасём от демона ль Отчизну?
Вдокон укропа ли зачистим?
34
Прервал ход мыслей бригадир,
Провозгласивший грозным тоном:
— Все в бой, отряд! — Есть, командир!
Ему ответили ядрёно…
Тяжёлое сраженье ждало
Военнослужащих лихих…
Серошинельников уда́лых,
Полчан — парнишек молодых…
Собрался в путь пикет армейский,
Не раз правительством хвалёный,
Ушёл без страха взвод донецкий
На сечь с азовским батальоном…
Неспешным маршем шли солдаты
Под крики чи́на: Аты-баты!..
35
На бойню смертную шагали
Бойцы под белой пеленой…
Вернули мощь златые дали,
Природы аромат родной…
На битву тяжкую ступали
Армейцы жизненной ценой…