Тем временем Кленнен и Флинд затаскивали громадную бутыль через дверцу в задке повозки. Это потребовало немалых усилий, а когда бутыль наконец была погружена, то заняла очень много места. Олоб так вскинул голову, что чуть не коснулся ушами спины, пытаясь выказать свое глубокое неодобрение.
– Ты взял плату вином? – спросила Линайна.
– Можно ли придумать лучшую? – отозвался Кленнен. – Милая моя, на Севере ведь будет только пиво! Радуйся удаче. Мы начнем ее сегодня вечером, хорошо? Или ты предпочтешь подождать, когда мы поедем через Маркинд?
– О… Сегодня вечером, – сказала Линайна, чуть улыбнувшись.
Кленнен закрыл дверцу, помахал Флинду – и они двинулись в путь. Олоб устроил настоящее представление, трогая повозку с места. Брид стало очень его жалко: бедняга, так надрывается под тяжестью новой ноши! Но все знали, что повозка так хорошо подвешена и смазана, что Олоб почти не почувствовал разницы. Дагнер, не церемонясь, вытянул конька кнутом.
– Какая ленивая лошадь! – воскликнул пассажир.
– Ленивые часто оказываются самыми умными, – сказал Кленнен.
Пассажир, поняв, что его осадили, уткнулся подбородком в колени и шумно вздохнул. Брид и Морил по очереди смотрели на него через край повозки. Он был моложе Дагнера, но одного с ним роста и более крепкого сложения. И выглядел он интереснее Дагнера из-за странного сочетания темного и светлого: светлая грива волос прямо как у льва, только более растрепанная, а глаза – светлые, голубовато-зеленые. Но брови у него были густые и черные, а кожа – очень смуглая. Нос напоминал орлиный клюв. И парень по-прежнему хмурился, так что брат и сестра решили, что причина его недовольства не в одной только жаре.
– Может, у него умирает дед и за ним послали, а он не хотел ехать, – предположила Брид.
Морилу не хотелось прояснять причины. Зачем, ведь и так хорошо. Он только надеялся, что пассажир не станет вымещать свое раздражение на них.
Проехав пару миль, Кленнен сказал:
– Мы не слышали твоего имени, парень.
Я всегда считаю, что имя говорит о многом. Какое оно?
– Киалан, – ответил пассажир.
– И все? Что-то слишком короткое, – заметил Кленнен.
– А чего ты от меня хочешь? Уж какое есть! – запротестовал пассажир.
– Мне нравятся длинные имена, – объяснил Кленнен. – Кленнен, по мне, тоже слишком короткое имя. И у Линайны – моей жены – тоже слишком короткое. А вот у всех моих детей хорошие просторные имена, потому что их я выбирал сам. Парень, который держит вожжи, – это Дастгандлен Хандагнер, моя дочь – Ценнорет Маналиабрид, а тот рыжик – Осфамерон Танаморил.
Морил стиснул зубы, ожидая, что пассажир расхохочется. Но тот был явно потрясен.
– О! – сказал он. – Э-э… И вы их так называете, когда хотите с ними поговорить?
– А нашего умного-ленивого коняшку зовут Барангаролоб, – добавил Кленнен совершенно серьезно, словно ему просто хотелось, чтобы Киалан это узнал.
Дагнер отрывисто хохотнул – получилось похоже на ржание Олоба. Вид у Киалана стал довольно несчастный.
– Не бери в голову, – сказала ему Линайна. – Коротко их зовут Дагнер, Брид и Морил. А конька – Олоб.
Похоже, Киалана это успокоило. Он снова шумно вздохнул, потом еще раз – и снял куртку. Ему было в ней жарко: куртка была толстая, из добротной ткани. Брид шепнула младшему брату, что это, наверное, «куртка для торжественных случаев», но Морил уже утратил интерес к пассажиру и пропустил ее слова мимо ушей. Киалан сложил куртку – не так аккуратно, как заслуживала столь хорошая одежда, – и, подложив ее под голову, сделал вид, что уснул. Брид поняла, что он только притворяется, потому что Киалан вздрагивал всякий раз, когда мимо них кто-нибудь проезжал, и украдкой выглядывал из-под навеса, пытаясь рассмотреть, кто это.
Впрочем, повозок на дороге было мало. По большей части это были медлительные фургоны, которые Олоб легко обгонял рысцой, поднимая колесами фонтаны белой пыли, так что у Морила, бежавшего за повозкой, волосы вскоре стали такого же цвета, как у Кленнена. Однако изредка на дороге появлялись всадники и обгоняли Олоба так же легко, как Олоб обгонял повозки. Один раз мимо них проехало сразу много всадников, они подняли тучу пыли, и Киалан наблюдал за ними с немалым интересом. А один из всадников, похоже, также живо заинтересовался повозкой музыкантов. Он даже повернулся в седле, чтобы как следует ее рассмотреть.
– Что это был за тип? – спросил Кленнен у Линайны.
– Не могу сказать, – ответила она.