Глава 25
Еще долго не могла вдохнуть, когда Руслан ушел.
Стояла столбом держась за горло и дышала, дышала, дышала.
По всему телу распускались горячие отметины, будто он всю меня трогал, всюду касался, запуская свою энергетику, как яд, по моему организму. Его так много, Руслан душит одним своим присутствием. Осознав, на что я согласилась, взглядом невольно зацепилась за оставленную им бутылку.
Желание обжечь горло быстро ушло, оставляя после себя холодность рассудка.
Нельзя сейчас давать слабину, мне нужно собраться с силами, потому что я даже близко не могла представить, как больная фантазия Руслана может выглядеть в жизни.
Хочет меня…
Он этого совсем не скрывал, даже больше — откровенно демонстрировал, заставляя меня смущенно уводить глаза. Я никогда не чувствовала себя такой… желанной. Только вот не было в этом ничего красивого и романтического, его прихоть сулила только опасность и танцы на остром лезвии.
Оделась в самый несексуальный спортивный костюм, целенаправленно не делая привычную укладку, а собирая волосы в мышиный хвостик на затылке. Натянув рукава до самых пальцев, вышла в коридор, оглядываясь как воровка в собственном доме.
Мне нужно было к Полине.
Посидеть с ней, поговорить, поиграть. Глядя на нее, доказать самой себе: всё, что я делаю не зря. Хочет Руслан со мной спать — демон с ним, плевать! Главное сейчас — выиграть время, остановиться, выдохнуть и сделать правильные выводы.
Останавливать работу Арсения я не планировала, так или иначе, но я должна была быть готовой к тому, что весь этот бред Руслана так и останется только бредом. И стоит мне расслабиться, он нападет, как крыса, исподтишка, стараясь застать меня врасплох.
Мне нужен был совет Рената, но все усложнялось тем, что его не было рядом, и больше никогда не будет. Я все еще не приняла эту мысль…
— Это крокодил! — настойчиво вещала Полина. Дверь в детскую была открыта.
— Нет, это бегемот, видишь, я ему клыки пририсовал.
— У крокодилов тоже есть клыки, а у бегемотов нет! — упрямилась она.
— Не веришь? Сейчас покажу, — не сдавался Руслан.
Вновь теряя контроль над собственным телом, я осторожно заглянула в комнату, стараясь не привлекать к себе внимание и остаться незамеченной.
Руслан сидел на полу, прямо на ковре с феечками из мультика, и смотрел в телефон, хмурясь, будто это самый важный спор на свете, и он обязан его выиграть. Полина стояла за его плечом и меланхолично, со своей непосредственной улыбкой, украшала темные волосы Руслана заколками со стразами, любуюсь наведенной красотой.
Вокруг валялись карандаши, бумага, игрушки, пластилин, упаковки от снеков и сока вкупе с тарелками из-под бутербродов, которые им принесла Ася.
— Я же говорил!
— Это ненастоящий бегемот!
— Смотри, тут написано «Бегемот».
— Я плохо читаю, — Полинка мотнула темноволосой головой и шлепнулась рядом с Русланом, прижимаясь к его боку. — Может, лучше мультики посмотрим? Или ты слепишь мне из пластилина солдатиков.
— Почему солдатиков? Может, принцессу?
— А ты умеешь? — вдохновленно, заглядывая ему в рот, спросила моя малышка, и я прижалась к стене, беззвучно сползая на пол и закрывая себе рот ладонью.
Он привязывал ее к себе, и она тянулась навстречу. А у меня внутренности выворачивало от этой идиллии.
Иррациональный страх ее выбора холодной лапой схватил за горло, и я бесшумно зарыдала, обнимая себя за плечи. Что если она решит, что с отцом ей будет лучше? Что если выберет не меня? Как мне потом жить, и есть ли в этом смысл?
Я понимала, что Руслан хочет остаться не из-за меня, а из-за дочери, чтобы наладить с ней общение, наверстать, и, возможно, потом даже рассказать, как все было на самом деле. Но я ему не верила, боялась, и паниковала, стоило ему появиться в зоне видимости. У Полинки все было с точностью до наоборот, она невольно ластилась к нему, легко раскрывшись, и он отвечал ей тем же, вгоняя меня в панический ужас.
Так или иначе, я навсегда связана с ним дочерью, которая не исчезнет, вновь делая из нас чужих людей. Меня будто в один момент посадили на короткую цепь с тигром, и я бегу, зная, что мне не спастись.
— Катери…
— Шшшш! — прижала к губам палец, сигналя, чтобы Ася замолчала и не выдала меня, и женщина, как и всегда в последние дни, выпучила глаза.
Махнула рукой, чтобы она ушла, и горничная, непонимающе пожав плечами, удалилась, оставляя меня наедине с разговором отца и дочери, в котором разгорался новый спор.