Разве это не то, чего я хотела?! Так почему сейчас так противно и больно?!
Руслан вернулся в кухню, вновь отнимая у меня весь воздух, словно ему всегда его мало и делиться он не планирует, не желает, особенно со мной.
Он молча раскрыл темно-синюю папку, непонятно откуда взявшуюся в руках, хмурясь, перебирал пальцами хрустящие белоснежные листы с отпечатком свежих чернил.
— Читай.
Перед носом у меня оказался какой-то договор, заглавие которого мне пришлось перечитать несколько раз, чтобы понять смысл. И даже когда информация осела, я не смогла не взглянуть на Руслана.
— То, что ты хотела, — кивнул он, указывая на договор о родительских правах.
Не веря, подняла бумаги к лицу, вчитываясь в разбегающиеся буквы.
— Она останется с тобой, если ничего не выйдет. Я не смогу свозить ее в Штаты без твоего разрешения, — пересказывал он то, что я видела перед собой. — Не буду решать, в какой стране ей жить, если ты захочешь уехать из России.
— Руслан…
— Там только одно условие с моей стороны, Катя, — перебил он. — Я смогу с ней видеться, это обязательный пункт. Я не хочу лишаться Полины, если у нас с тобой ничего не получится, хрена, Катя. Она и моя дочь тоже, поэтому я вписал это в договор. Все остальное на твоей стороне — дом, счета, бизнес. Распоряжайся как захочешь, ты в своем праве. Но Полина наша, так что я не собираюсь сваливать за горизонт, и все, что связано с ней, мы будем обсуждать, хочешь ты того или нет.
Видя подтверждение его словам на бумаге, заверенной печатями и подписями, я хлопала глазами, понимая, что вот она, цель. То, чего мне так хотелось, пусть и с небольшими коррективами, но все звучало так сладко-карамельно, что большего я не могла даже просить.
Руслан, считай, сам давал мне в руки право выбора, только подтверждал его, заверял меня, убеждал. Зачем? Зачем ему это все?
— Подписывай, если согласна. Эта бумажка уже заверена нотариусами и моими адвокатами, твоего тоже пришлось поднапрячь, но и он дал добро, так что выбор за тобой, Катя. Подписывай или выбрось его.
Дрожащими пальцами я потянулась к протянутой Русланом ручке. Уколов стержнем лист, поставила свою подпись, ощущая, как спадает великое напряжение, окутавшее меня со дня смерти Рената. Оно витало вокруг, пропитало стены своей безнадегой и сейчас схлынуло, словно волна.
Вопрос с Полиной решен, а то, что между мной и Русланом… Это всегда будет на втором месте. Чем бы по итогу ни закончилось.
— Спасибо тебе.
— Считай это моим подарком за рождение дочери.
Заметив облегчение на моем лице, Руслан несдержанно шагнул ближе, нависая над моим лицом. Подхватил пальцами подбородок, вынуждая смотреть в его глаза.
— А теперь шуруй наверх, красивая. Чисти свои перышки, собирайся и поедем отмечать твой день рождения.
— Я же не…
— Втроем. Со мной и малой. На карусели, которые ты в прошлый раз благополучно проспала, — красивые губы растянулись в голодной улыбке, и я вновь почувствовала этот трепет, будивший во мне желание.
— А как же твое нежелание быть рядом с таким «мертвяком», как я? — Не удержавшись, напомнила ему брошенные в машине слова, и Руслан наклонился еще ближе, буквально впритык, выдыхая в мои губы:
— Хочу, чтобы все видели, что ты со мной. Чтобы каждый знал, что ты моя женщина.
Глава 40
Телефон в его кармане настойчиво зажужжал, отвлекая Руслана от меня. Цокнув языком, он поднес сотовый к уху, продолжая неотрывно смотреть мне в глаза.
— Да? Да. Понял-понял, — горячие пальцы легко обжигали мою щеку, ненароком игриво гладили волнистые пряди у лица, накручивая их на самый кончик.
Вроде бы занят, слушает внимательно то, что говорят на том конце провода, но взглядом сверлит, не упуская из внимания ни одной моей эмоции.
— Да, мы будем, — бросил на прощание и опустил мобильник на стол. — Сегодня огласят завещание. Поедем?
— Мы должны, — нехотя ответила я, понимая, что не прийти будет просто дико.
— Да, наверное. Тогда сперва к нотариусу, а потом гулять, идет?
Не дожидаясь ответа, Руслан наклонился и поцеловал меня. Не так дико, как прежде, а как-то… успокаивающе. Словно убеждал меня, что все пройдет хорошо и ничего страшного не случится. В это хотелось верить, но выбора у меня не было, оставалось только смиренно отправиться в кабинет поверенного.