— Каааать, — протянул он.
— Что?
Промолчал, только закрыл на секунду глаза, вновь распахивая их и демонстрируя лютый голод и жажду.
— Беги лучше наверх и собирайся. Не то…
— Я поняла!
Спрыгнув со стула, помчалась уже в свою спальню, слыша, как хрипло усмехнулся Руслан, глядя мне вслед, и, наверное, вновь рассматривая мою задницу.
Надевать сегодня черное не хотелось, но, решив, что так будет правильно, я вынула из шкафа строгий брючный костюм с удлиненным жакетом и лодочки на шпильке в тон наряду.
Руслан честно дал мне время на сборы, и я успела сходить в душ, сделать укладку и неброско накраситься, спускаясь вниз уже в полной боевой готовности.
Он тоже переоделся, закрыв наконец голый торс от моих глаз строгой черной рубашкой.
— Выглядишь отлично.
— Не слишком для завещания? — неуверенно спросила я, ненароком рассматривая отражение в зеркале.
— В самый раз.
— Ааа…
— Асе я позвонил. Они с Полиной все еще в магазине, думаю, мы успеем съездить туда и вернуться за ней.
— Хорошо, хорошо, — промямлила, беря в руку маленькую черную сумку, и позволяя Руслану взять меня под руку.
Настоящее волнение охватило меня уже у порога здания, где располагался кабинет нотариуса. На парковке перед серым бастионом стояла машина Булата и его сына Сергея, которые тоже приехали на оглашение и, скорее всего, будут очень удивлены нашему совместному появлению.
— Напомни мне купить тебе телефон, — буркнул Руслан, когда мы поднимались в лифте на четырнадцатый этаж. — Лидия задолбала меня звонками.
— Просто верни мне мой, этого будет достаточно, — пожав плечами, нервно переступила с ноги на ногу, выдавая свое волнение.
— Я просто хочу купить тебе новый. А твой старый лежит дома, разряженный, не знаю, как ты его не заметила.
Двери лифта открылись, и мы вышли в пустой серый коридор, шаги в котором слышались как грохот из-за голых стен и отсутствия окон.
— А деньги?
— На счету, — так же ровно ответил он. — На твоем счету. Я вернул их туда, откуда ты взяла, намереваясь свалить на край света.
— Катя! — Лидия выскочила из-за угла и буквально бросилась ко мне с объятиями. — Девочка моя! Как же я волновалась! Как ты?
— Все нормально, — скомканно ответила я, как только старушка решилась разжать капкан своих рук. — Все правда нормально.
— А где Полюшка? С ней все хорошо?
— Да, она с Асей, поехали за подарком.
— А…
И только в тот момент, как мне показалось, она заметила Руслана, стоявшего рядом и прячущегося в полумраке коридора. Один колючий взгляд, поджатые губы, и на лице женщины расцветает самое подозрительное выражение из всех возможных.
— Пришел узнать, что тебе оставил отец? — Бросает она.
— Пришел написать отказ от претензий на наследство, тетушка, — с тем же выражением отвечает Руслан, и мне хочется спрятать лицо.
Не хватало только выяснения отношений именно в этот момент!
Лидия еще раз хмуро осматривает Руслана с ног до головы и цепко хватает меня за руку, уводя прочь, силой оттаскивая от опасного, по ее мнению, субъекта.
— И пусть! — Ругается вполголоса. — Незачем ему то, что Ренат мог оставить. Бросил отца, вот и пусть сам разбирается!
— Лидия…
— Не надо, Катя, — она дергано взмахивает рукой и продолжает. — У меня к Руслану свои счеты, да и тебе же лучше. Пусть проваливает, откуда приехал! Лучше расскажи мне, почему вы приехали вместе?
— Мы живем в одном доме, — нахмурилась я, сказав очевидное. — Он подвез меня.
Женщина остановилась, медленно разворачиваясь всем телом ко мне, и неуверенно протянула:
— Ка-тя-я…
— Мы все решили с Русланом. Все хорошо, — успокоила я ее, так и не заметив понимания. — Мы все обсудили, у нас нет друг к другу претензий.
— И когда он уедет? — недоверчиво прищурившись спросила она.
— Наверное, когда жена соскучится.
Стряхнув с себя руку старушки, сама торопливо зашагала вперед, не желая больше продолжать.
Возможно, потом я расскажу ей об условиях наших с Русланом взаимоотношений и детали договора, но не сейчас. Не лучшее время и точно не самое подходящее место для таких щепетильных и важных вещей. Мне и самой пока не до конца верилось в то, что наша… договоренность наконец появилась на свет, и болтать об этом не хотелось.
В конце концов, имею же я право оставить это для себя?