Ей нужны гарантии. Ей всегда нужны гарантии, неуверенная моя.
Хер с ним, будут ей гарантии, затрахала, честное слово. Невротичка.
Подумал об этом, и грудь обожгло огнем. Моя невротичка, персональная, специально для меня созданная, чтобы мучить за все грехи, что я совершил. Кара.
Молча шел за ней. Догнав, поймал за локоть и тут же отпустил, чтобы вновь не получить коленом в пах. Сейчас она в совершенно невменяемом состоянии, мгновенный удар ничего не будет ей стоить.
— Садись в машину, отвезу тебя домой.
— Сама справлюсь.
— Не дури. Просто отвезу домой. Больше не прикоснусь, пока сама не захочешь.
Таким яростным взглядом на меня давно не смотрели. Очень давно. Я даже проникся, послушно отступая на шаг назад.
— Иди, обещаю ничего не делать.
— Даже не разговаривай со мной.
— Заметано.
Фыркнула и, не оборачиваясь, пошагала к моей ласточке. Села в салон, хлопнула дверью так, что мне стало больно.
Все-таки дала по яйцам, хоть и в своей манере. Хорошо хоть краска не облетела, черной крошкой осыпаясь на асфальт.
Бог с ним. Херня все это.
Глава 42
Сегодня он спал отдельно. Отстранился и ушел, не пытаясь ничего сказать или просто убедить меня, что такие отношения в порядке вещей.
Со всех сторон это было хорошо. Все честно. Все прекратилось.
Да, мы переспали, но на этом пришло время закончить, и по всем законам жанра я должна была быть счастлива от этого, но ночью я выла в подушку, понимая, что просто больная. Дебильная. Правильно Руслан говорит.
Закрыла дверь и забыла, нечего об этом переживать. Но я так не умела. Поставив жирную точку, сделала себе неожиданно больно. Будто выкрутила все наизнанку и собрать не смогла.
Ночью мне мерещилось его дыхание над головой, горячие руки, что обжигали живот, и я раз за разом с разочарованием понимала, что это не так, вновь наваливаясь на себя с обвинениями в мягкотелости.
Не нужен он мне! Не нужен!
Но одиночество, шепчущее гадости, твердило, что я еще пожалею о своем решении. Но так правильно.
Он не мой, и я не имела права держать его рядом.
Утром уже полностью заряженный телефон, который я нашла на тумбочке в спальне Рената, пищал сообщениями о пропущенных звонках. Больше половины из них было от Лидии за прошедшие дни и за вчерашний вечер, все остальные от Арсения, которому я решила позвонить первому.
— Доброго дня, это Саярова.
— Катерина Андреевна! — Радостно воскликнул он. — Рад вас слышать! Вам уже сообщили о договоре, что мы составили совместно с юристами Саярова-младшего?
— Да, еще вчера.
— Отлично! Я искренне рад, что все закончилось так хорошо. Я на несколько раз проверил все условия лично, и уверяю вас, они отличные! С тем пакетом, что имелся у нас ранее, при самом лучшем раскладе мы не могли рассчитывать и на одну десятую того, что смогли получить теперь.
— Спасибо, Арсений.
— Ну что вы, Катерина Андреевна, это моя работа, — гордо заверил он, явно выдохнув после произошедшего. — В связи с тем, что вопрос улажен, с чем я вас поздравляю, уже сейчас можно заняться завещанием. Мне сообщили обо всем, что оставил вам Ренат Рустамович, и мы можем приступить…
— Арсений, займитесь этим без меня.
— Как скажете. Позже я отправлю вам все необходимые документы на подпись.
— Спасибо. До свидания.
— До свидания.
Прекратив звонок, села на кровать, перечитывая СМС-сообщения от сестры Рената.
«Позвони мне», «Катя! Срочно позвони мне!», «Катя!!! Возьми трубку!!!» — последнее сегодня ночью.
Разговаривать с женщиной, перед которой я испытывала огромную вину, было безгранично тяжело, и я еще долго смотрела на экран телефона, набираясь решимости, чтобы начать разговор.
Как мне объяснить ей все то, что мы с Ренатом так долго скрывали? То, что хранили от всех в тайне, пряча за семью замками его кабинета, в котором, бывало, часами говорили о жизни.
— Алло? — Голос Лидии звучал отстраненно. Проглотив тяжелый ком, я на выдохе поздоровалась.
— Здравствуйте, Лидия. Я не могла вам вчера позвонить, извините…
— Знаешь, Катерина, я думала у нас куда более доверительные отношения. Как оказалось, я жестоко ошибалась.
Слышать столько холода оказалось очень больно, но я продолжила: