— Конечно, эээ…
— Руслан Ренатович.
Шумно втянув воздух между расслабленных от испуга губ, Ася навесила на лицо привычную улыбку и вновь кивнула, выражая все свое отношение к нему лихорадочным блеском голубых глаз.
Она боялась.
Еще бы.
Огромный абмал под два метра ростом ввалился в дом и обозначил себя хозяином. А сейчас выясняется, что он еще и сын Рената, и даже стараясь выглядеть вежливым, просит свой утренний кофе, глазами приколачивая к полу.
— Руслан Ренатович временно поживет здесь, — обозначив сроки, я удостоилась такой волны гнева, что она осела на коже колючими иголками, впиваясь в плоть и разрывая вены. — Он наш гость, Ася.
— Скорее уж вы мои. И да, Ася, будьте добры к завтрашнему утру предоставить мне свое резюме. Хочу получше узнать, кто работал на моего отца.
— Ты не смеешь здесь командовать, — прошипела я, оборачивая к нему. — Ты здесь никто.
— Забываешь, красивая, — так же тихо ответил он и покосился на Полину, играющую с кружками на столе. — Это ты больше никто. Просто девка, которой я временно разрешил пожить в этом доме.
— Я жена твоего отца.
— Ты вдова моего отца, — поправил он, и мы одновременно повернули головы, слыша тоненький фарфоровый звон.
Ася стояла рядом, натянуто улыбаясь, и посуда в ее руках тряслась, звоном разбивая повисшую тишину.
— Ваш кофе, — тихо сказала она и наконец поставила чашку на стол.
Ничего не ответив, он вновь впился в меня гневным взглядом. На ощупь нашел напиток и залпом опрокинул его в себя. Даже не поморщился от температуры и не прекратил давить на меня своей силой, показательно разводя плечи в стороны, будто готов закатать меня в пол прямо сейчас.
— Вернусь вечером.
Бросил и вышел, ступая по паркету тяжелым и размеренным шагом.
— Мама, а это кто?
— Кто? — переспросила сама у себя, глядя ему вслед, словно ждала, что он передумает и вернется, чтобы сломать мне шею. — Никто. Просто гость.
Глава 7
— Катюш, может, и сама останешься, раз так получилось? — Лидия доверительно заглядывала мне в глаза, держа руку супруга, который был занят наблюдением за детьми.
Полинка и внучка Лидии София бегали друг за дружкой во внутреннем дворе их дома, который был виден сквозь огромное панорамное окно в гостиной, что тянулось вдоль всей стены.
— Нет, не останусь. Не могу позволить ему решить, что я сдалась. Просто Полину хочу оградить от его присутствия.
— Это правильно, — она неожиданно поджала губы, будто вспомнила что-то неприятное, и откинулась на спинку дивана. — Руслан — последний человек, которому можно доверить ребенка.
— Доверять ему детей никто не собирается. Но даже общение я хотела бы исключить.
— Все верно, Катюша. Эх, Ренат, Ренат, — она опустила глаза. И без того тонкие губы ее превратились в ниточки. — Стоило тебе уйти, как сын сорвался с цепи.
Меня болезненно укололо любопытство, и я решилась спросить.
— Лидия, а что между ними произошло?
— Что? А Ренат тебе не рассказывал?
Я мотнула головой.
— Это история произошла незадолго до того, как вы встретились, практически за пару недель. Руслан всегда был такой… непостоянный. Гулял, куролесил в свое удовольствие, а делами заниматься не хотел. А потом… Потом Ренат предложил Лану остепениться, жениться, вроде даже невесту нашел, семью завести, надеясь, что тот образумится. Оба вспылили, поругались. Лан бросил отцу, что справится без его помощи, и ушел. С тех пор даже не позвонил ни разу! — она возмущенно всплеснула морщинистыми, но аристократичными руками. — Мы, конечно, узнавали, как у него дела, но Ренат строго-настрого приказал не лезть.
— А потом…
— Потом появилась ты и Полиночка, — она с нежностью взглянула в окно, где девчонки играли в надувном бассейне с шариками. — Там уже как-то и не до Лана стало. Последний раз новости приходили полгода назад, мол, Руслан в Штатах, ведет свой бизнес и вроде как даже женился. Но, видимо, не все правда.
Погрустнев, она стерла улыбку с лица.
— Значит, он не должен был знать, что Ренат болен?
— Я думаю, знал, Катюш. Если уж мы новости о нем слышали, не думаю, что он судьбой отца не интересовался.
— Он не знал про Полину.
— Не всегда вести приходят полными, — улыбнулась женщина, но глаза ее были все так же полны печали. — Пусть Поля пока у нас поживет, мы за ней приглядим. А ты приезжай, когда соскучишься!