- Посмотри. То, что тебе нужно. Пора тебе в проектную организацию перебираться. Работая в автобусном парке, ты инженером не станешь. Им постепенно становятся. Вот и иди на должность техника-конструктора. Пока институт закончишь, до инженера дорастёшь.
- А жить, на что будем? Там, в проектном институте, зарплаты мизерные. От девчонок, что со мной учатся, знаю. А мне ребёночка хочется - мальчоночку. Я, пока он подрастёт, институт закончу, и поедем мы мосты строить, север осваивать.
- А меня куда денете? Мне ваши мосты "сто лет не сдались". Лучше северный берег южного моря, чем южный берег северного. Так, что о мальчоночке забудь пока. Выучишься, начнёшь зарабатывать, тогда и поговорим на эту тему.
Но вернуться к этой теме пришлось гораздо раньше. Зимой, сразу после того, как сдал очередную сессию.
Прихожу с экзамена, а роднулька моя, задумавшись на диване сидит.
- Что случилось? - спрашиваю.
А она в ответ:
- Ничего. Может, показалось всё. Пойдём ужинать.
Поужинали, полялякали обо всём на свете и спать отправились. А спустя неделю, что ли, говорит она в тревожных чувствах:
- Ты спрашивал, что случилось? Ребёночек у нас будет. Ближе к середине лета.
- Так это здорово, дорогая! Завтра же увольняюсь из проектной конторы и иду в автобусный парк. Это единственное место, где ещё можно зарабатывать.
- И не думай, даже! Если ты в автобусный парк пойдёшь, то не строить тебе мостов ни одному, ни с сыном. Работай, как работал, а там видать будет.
Так появился мой сын.
Помню, попросил тёщу с тестем отпустить меня одного встречать ихнюю дочку из родильного дома. Пригласил с собой подружку её. Та цветы принесла. Два букета. Маманьке новоявленной и той, которая сопровождала её до дверей в мир, который открывался перед моим сыном.
Домой пришли, а там: тесть, тёща, три тётки понаехали со всех концов города, и Ида Самуиловна со своим недорослем. В общем, как будто я не я и делать мне тут нечего.
Сижу в комнате, за секретером, и думу думаю:
- "Как теперь всё сложится? В какую сторону жизнь повернётся? Как жить будем, прежде чем наладится всё?
Со стороны, где мысли путались не находя ответа, пока было всё нормально. Беду, не беду, но тяжелейший дискомфорт испытал от того, что меня к сыну не подпускали. Не было мне места рядом с ним. Тётушки, во главе с тёщей, не отпускали его от себя. Только тогда, когда засыпал он, мог наблюдать чмокающую мордашку, в кроватке, стоящей рядом с секретером. А мне хотелось видеть его глаза, видеть выражение лица реагирующего на всё, что доставал он своим взглядом. Хотелось подержать на руках, ощущая тепло тельца.
Всё это проходило мимо меня.
В начале августа меня направили на сельхоз работы. Каждый отдел проектного института должен держать в подшефном совхозе одного из работников. Вот и настала моя очередь.
Поехал с удовольствием. Во-первых появилась возможность подзаработать на сельских угодьях. Во-вторых тешил себя надеждами, что родственники, за время моей отлучки, устанут сюсюкать над малышом и, по возвращению, что-то достанется и мне.
Вернулся домой незадолго до начала занятий в институте. Тихо прошёл в квартиру и поразился небывалой тишине. Вошёл в комнату - никого. В другую - роднулька на диванчике спит. Уморилась, наверное. Глянул в кроватку, а там он, всё так же чмокающий губами.
Стараясь никого не разбудить, вышел на кухню. Всё прибрано, помыто.
- А чтобы куснуть? - подумалось мне, и отворил холодильник. - Пусто. Как же так? Тёща всегда была запасливой тёткой.
Закрывая холодильник дверца предательски хлопнула. И, следом за мысленным ругательством в её сторону, на кухне появилась женулька.
- Приехал?.. Как и обещал?.. Отпустили?.. Кушать будешь?...
- Не плохо бы, но в холодильнике нет ничего.
- Я картошку с мясом потушила. Под подушкой, завёрнутая одеялом лежит. Накладывать?..
За обедом, я уже чай пил, в квартире раздался требовательный голос:
- Эй!..
И спустя некоторое время снова:
- Эй!..
- Кто это? - вздрогнув, спрашиваю у жены.
- Мальпасик проснулся.
- Кто, кто?
- Малюпасик. Я сына так назвала, пока тебя не было.
Женулька вышла из-за стола и направилась в спальню. Я следом.
Достав крохотный свёрток из-за ограждения кроватки, положила на диван и стала разворачивать.
- Обкакался. Не любит, когда пелёнки грязные. От того и кричит сквозь сон - "Эй!"
Протянув мне испачканные причиндалы, сказала:
- В ванную. Там тебя много этого добра дожидается. Родители в Прибалтику поехали, так что теперь это твоя обязанность - пелёнки стирать.
И сразу возвращайся. Надо будет Малюпасика тёплой водой подмывать. Понесёшь его.
Так, за добрыми хлопотами, прошёл вечер. Впоследствии, когда начались занятия в институте, обязанность стирать пелёнки полностью перешла ко мне. Я этим занимался после возвращения домой. Пил чай, отправлял женульку в постель, а сам в ванную и, порой, до двух часов ночи.
* * * * *
Я и сегодня не знаю - люблю ли твою маманьку. Любовь, какой она мне представлялась изначально, перегорела вместе с первой женитьбой.
К той, которая и сегодня рядом со мной, у меня, кроме нежности, ничего не было, и нет. Ну, ещё острое чувство ответственности за её благосостояние. За благосостояние нашей семьи. И чувства эти на тебя распространились. Не мог себе представить, чтобы ты в чём-то нуждался. Нуждался с первых дней существования рядом со мной.
Уходил на службу, когда все спали. Одевался и, не завтракая, отправлялся к автобусной остановке. В то время уже ввели "проезд без кондуктора". Это позволяло ехать бесплатно, экономя пять копеек. Пять копеек туда, да пять обратно - уже десять. Десять на службу, да десять в институт - уже двадцать. Завтракал я в кафешке "три ступеньки вниз", что была в нескольких остановках от проектного института.
Котлета - девять копеек, кусок хлеба - одна копейка, стакан консервированного кофе десять копеек. Так что завтрак мой на семейном бюджете не отражался.
Обедал в студенческой столовой. Здесь первое, второе и компот, обходились копеек в двадцать пять. В общем, с голоду не пухнул. Стройный был, "как кипарис".
Но и эти двадцать пять - тридцать копеек надо было где-то взять. И я занялся приработком: писал курсовые проекты тем, кто способен был заплатить. Писал утром, на службе, до тех пор, пока звонок не оповещал о начале рабочего дня.
Это было то, что сломало меня на третьем курсе, переведя в категорию отстающих. Само по себе, это не страшно - "академическая неуспеваемость" мне не грозила. Только времени для сдачи зачётов, коллоквиумов, лабораторных работ, защиты проектов, экзаменов -не предоставлялось. Приходилось отрывать время от семьи.
И это было ещё одним фактором, который отдалял и отдалял меня от тебя. Как же переживал я эту невозможность - быть рядом. В результате стал приходящим дядей. Ты не бежал ко мне навстречу, когда я входил в квартиру. Не ластился. Не шёл "на ручки". Для этого у тебя были мама и бабушка. Мне оставалось отчуждение с которым необходимо было смирятся.
Хлопоты о семье были важнее.
Чуть-чуть "лёд тронулся", когда сменил работу.
На территории Балтийского судостроительного завода, который протянулся вдоль Невы на несколько автобусных остановок, перевозки производились железнодорожным транспортом. Когда там узнали, что я учусь в железнодорожном институте, взяли меня на должность "Начальника смены железнодорожного участка". А мне всё равно было, "что белить, что к стенке становить", абы платили.