А за ним выпрыгнула одетая лишь в майку и трусики Куней с огненным кинжалом в руке. Она метнула кинжал в спину Балашову. Тот нечеловечески быстро припал на одно колено и уклонился. Его тело скрутилось и согнулось как каучуковое, пропуская над грудью раскалённый болид и так же резко выпрямилось.
Куней завопила:
— Карматорни в доме! Держите тварь!
Секундой позже бухнула дверь внутри комнаты и в облаке обломков и щепок во коридоре возник Мелвиг. Он метнулся вслед за рыжей. За ним тянулся радужный шлейф из призрачных фигур наёмника, будто он оставлял позади свои бледные копии. Наёмник обхватил левой рукой напарницу и поставил здоровенный щит. Мелвиг и Куней укрылись в радужном пузыре, рыжая что-то неразличимо вопила.
Грохнуло так, что Егора унесло во входной коридор. Едва удержался, чтобы не вылететь наружу через дверь. И тут же бросился назад, затормозил у поворота и осторожно выглянул.
Рыжая, под защитой серебристого щита-пузыря, метала кинжалы. Те стремительными огненными росчерками резали коридор, улетая в левую часть здания и взрываясь при ударе об стены. Несколько штук попали в те деревянные шкафчики и узкие стеллажи, которые тут и сям расставили по коридору.
Балашов резкими движениями уклонялся от обстрела.
Некоторые огненные сгустки отбивал ослепительно горящими желтизной ладонями. По его рукам от ладоней к локтям медленно поднималось яркое золотое пламя. Начальник охраны будто надел латные перчатки из сияющего света.
Из комнаты охраны и казармы вывалили бойцы. Горный, Тушкан, Сыскарь. Кто одет, кто в одних подштанниках. Но у всех в руках короткие, в пол-локтя, цилиндры. Эти цилиндры со щелчком раздвигались, превращаясь в длинные, метра в полтора-два боевые посохи. Подобное Егор видел в каком-то фантастическом сериале, а теперь вот — довелось встретить в живую.
— Сдерживать! Не убивать! — орал Балашов, резкими рывками уходя от огненных ударов. Куней распалялась всё сильнее. В левой руке у неё возникла огненная плеть.
И рыжая вопила, перекрикивая даже начальника охраны:
— Это карматорни! Смотрите же! У него узор!
Набежавшие бойцы, все как один, упёрли посохи в пол и присели. Перед ними возникло золотистое полотнище барьера, перекрыв коридор. Пламенные клинки Куней в нём вязли. Теряли скорость и падали на пол огненными плюхами, быстро потухая и оставляя черные следы.
Мелвиг, напряжённый и оскалившийся, шагнул вперёд, вглядываясь в Балашова. Резко выдохнул. Его сферический щит загудел угрожающе. А в правой руке, которую здоровяк выставил вперед, возникла туманная полоса. И была она куда длиннее, чем видел до того Егор.
Со свистом и гулом из туманной полосы родилось двухметровое толстое копьё. С остро сияющим серебром широким листовидным лезвием. Позади лезвия торчали заточенные штыри.
Мелвиг сделал какое-то сложное движение копьем, будто обводя лезвием круг напротив Балашова. И, выдохнув, ударил. Копьё мгновенно удлинилось на несколько шагов. Сияющая серебром полоса ударила в золотистый барьер напротив груди начальника охраны.
Барьер едва заметно прогнулся. Балашова и бойцов силой удара протащило на шаг по коридору. Пятки посохов оставили после себя глубокие следы в каменных плитах пола.
Седой наёмник зарычал и ударил ещё сильнее.
На этот раз охранники Моржей не сплоховали, одновременно выбросили посох вперёд и сдержали бешеную атаку Среднего-на-Сером.
— Сде-е-ерживаем, — то ли прорычал, то ли прокряхтел Балашов.
Скалился он не хуже астральников.
Куней метнула горящий кинжал, перехватила кнутовище и, раскрутив огненный хвост, хлестнула им по барьеру. И в тот же миг копьём ударил седой. С набатным звоном серебристое лезвие вонзилось в барьер и задрожало, взрываясь серией коротких тычков.
Под двойным ударом бойцы не устояли, откатились ещё на шаг по коридору.
А рыжая и седой будто этого и ждали.
Метнулись в сторону входа в дом и встали перед Егором, укрыв его спинами.
— Щенок! Отступай медленно! Ко входу! Не беги! — рыкнул Мелвиг. — Мы прикроем!
Серебристый щит перекрыл коридор будто пробка.
Противники стояли друг против друга, укрытые барьерами — серебристым и золотым.
Но, странное дело, Балашов не атаковал. Хотя Егор был полностью уверен — он не только умеет отлично уклоняться от ударов, наверняка есть и атакующий арсенал.
Справа, в той стороне коридора откуда ушли наёмники, скользнула едва заметная тень и возник хмурый Паук. С двумя раскрытыми посохами в руках.
— Вариант три, — спокойно сказал Мелвиг. — На семь.
— Приняла, — ответила рыжая, раскручивая над головой огненное кольцо.
Бойцы Моржей насторожились, придвинулись друг к другу. Барьер стал плотнее. Паук куда-то исчез. И через секунду Егор углядел его на потолке. Ну, как углядел? Наконец-то ломик проснулся, подсказал своими ощущадлами.
— Раз, — сказал седой.
— Два, — ответила рыжая.
— Семь! — рявкнул Мелвиг и его копьё загудело как истребитель выходящий на форсаж.
Оглушительно грохотало. Визжала Куней, яростно полосуя золотистый барьер. Рука седого выстрелила как пушка, разгоняя сияющее древко с ослепляющим лезвием.
И Егор завопил.
Молча.
Зрение Егора дало сбой, мир покрылся рябью.
Из ушей потекло тёплое.
Куней умолкла. Её огненная плеть прекратила полёт и замерла в воздухе.
Мелвиг медленно-медленно наваливался копьём на золотистое полотно.
И в этой тишине кто-то бросил три ледяные глыбы.
— ЧТО. ЗДЕСЬ. ПРОИСХОДИТ.
На поле боя появилась невысокая блондинка в зелёном с серебристой вышивкой халате.
Мир замер так, как никогда прежде не замирал.
И отмер. Но только мир.
Трещал огонь, разгораясь.
Гудела перламутровая сфера щита.
Мощно свистело копьё в руках у Мелвига, постепенно теряя форсаж.
Пронзительно звенели посохи в руках у бойцов.
А люди и нелюди — молчали. Под взглядом блондинки их души леденели. Будто не человек на них смотрит, хрупкая женщина, а корабельная башня с двумя десятидюймовками рыскает в поисках цели. И одно неверное движение — полыхнут дула орудий тугим пламенем, снесут виновного да и всех остальных.
У Егора потемнело в глазах и он сполз по стене, уткнувшись лицом в колени.
И только тогда рыжая с трудом прохрипела, указав когтем на Балашова:
— Карматорни…
Ледяная моржийка перекатила взор десятидюймовых орудий на Балашова. Прошествовала к нему, разглядывая причину суматохи. За блондинкой следовал здоровяк-алхимик, настороженно оглядывая поле боя. Моржийка остановилась, всмотрелась в смертельно бледного Балашова.
— Интересный эффект. Данакт, ты видишь?
— Да, — прогудел тот и провёл ладонью по лысине. — Дозировку сократим вдвое.
Блондинка сурово взглянула на начальника охраны:
— Я предупреждала, Андрей Викторович, ваши любовные преступле… э… приключения не доведут до добра.
— И что… произошло? — хрипло прокашлял Балашов.
— На вас наложили узор-маску карматорни и брызнули проявителем. Видимо, во сне.
Балашов закашлялся.
— Если не держите в узде ваши тантрические мотивы, то выбирайте девиц с лучшей устойчивостью к менталу.
Начальник охраны немо изобразил вопрос.
— Видела я вашу девицу, приличная. Вряд ли по своей воле такое устроила.
— Ментальный поводок?
— Скорее — Семь спиц, или Чёрный клубок. Не поскупились.
Балашов побледнел ещё сильнее и низко поклонился.
— Спасибо, Василиса Марковна!
Моржийка повернулась к наёмникам.
Рыжая молча убрала кнут. Седой с некоторым трудом отозвал копьё.
Блондинка благосклонно кивнула и бросила в пространство:
— И потушите кто-нибудь этот хлам! Воняет препакостно. Кто вообще покрасил эти шкафчики лаком? Будто мало ароматной алхимии.
Куней выставила перед собой обе ладони. Несколько мгновений и огонь стих.
А воняло и правда гадостно. Коридор затянуло синим дымом. В горячке боя люди этого не ощутили, а вот сейчас многие раскашлялись.