Король, узнав о случившемся, навестил Мармона и попытался успокоить его:
— Мой сын был очень несдержан с вами, господин маршал.
— Слишком несдержан, Ваше Величество! — горячо возразил иуда, для которого наказание только начиналось. — Какие еще слова применимы к унизительному обращению, коему я только что подвергся? Я жертвовал большим, чем мог бы, только что не отдав своей жизни, и вот какими тяжкими оскорблениями меня отблагодарили!
Маршал Мармон посоветовал королю отступиться. Карл X еще колебался, но толпа, от полутора до двух тысяч человек, шла на замок.
Карл X стал умолять Мармона возглавить его личную охрану. Маршал согласился и тотчас же отдал приказ разобрать мостовую и перекрыть мост в Сен-Клу.
Ну прямо совсем как народ, строивший баррикады, чтобы защитить себя от королевской власти, королевская власть укрылась от народа в своем последнем бастионе.
Мармон собрал эскорт, и в половине второго ночи Карл X, герцогиня де Берри, герцог Бордоский и его сестра покинули замок в Сен-Клу, который им не суждено было больше увидеть.
Власть Бурбонов, детище эмиграции, установленная во Франции внешними врагами и внутренними предателями, перешла в» разряд воспоминаний, особо неприятных для французов. Отмщение великого мученика со Святой Елены не заставило себя ждать.
Меттерних и Бэтхерст
На следующий день после прибытия в трактир «Роза» графиня Камерата встала очень рано.
Из огромного кофра, составлявшего багаж, она извлекла амазонку и облачилась в нее. Бросив последний взгляд в узкое зеркало на свой туалет и обнаружив, что чего-то не хватает, она поискала в дорожной сумке и вытащила пару пистолетов, которые со знанием дела заткнула за пояс. Вот теперь туалет завершен.
Графиня Наполеон Камерата, дочь Элизы Бонапарт, являлась, таким образом, племянницей опального императора. Она очень гордилась своим родством.
Природа по странной случайности, которая заводит науку в тупик, подарила ей сходство с мужчиной, и каким мужчиной! Она была точной копией императора Наполеона, такой, что могла любого ввести в заблуждение: те же черные, живые и бездонные глаза, тот же широкий лоб, прямой нос — Цезарь да и только. Очень часто графиня Камерата забавлялась, изображая знаменитого дядю. Она заказала себе костюм, похожий на тот, что носил победитель при Аустерлице, и когда ее видели в нем, да еще в традиционной треуголке, многие чувствовали, что сходят с ума. Впрочем, умалишенной считали ее самое.
Выйдя замуж за старого итальянского аристократа, графа Камерату, которым она вертела, как хотела, несчастную жертву ее капризов и сумасбродств, графиня с некоторых пор возмечтала посадить шенбруннского затворника на трон, некогда занятый его отцом.
Она не была знакома лично с герцогом Рейхштадтским и знала о нем только, что он находится под постоянным и пристальным наблюдением и в полном неведении относительно славы его отца и судьбы Франции. Она знала также, что он был приятным и умным и в Вене его не просто уважали, но и любили.
Когда внук императора проезжал по городу, венцы мысленно желали ему подняться на трон, дабы Австрия увидела нового Наполеона.
Сумасбродная и взбалмошная, приняв собственные умозаключения за вполне реализуемые намерения, графиня окружила себя в своем венецианском дворце старыми солдатами Наполеона и Мюрата. Она разыскивала всех, кто по имени, службе или крови приближался к императорскому роду, представительницей которого считала себя. Среди них был, в частности, один из наследников великого человека, сын королевы Гортензии, носивший титул короля Голландского, принц Луи-Наполеон Бонапарт, тогда студент в швейцарском кантоне.
В пылком и раздумчивом молодом человеке, несколько рассеянном, привносящем в разговор бессвязность и нестройность сознания, затуманенного мечтами, графиня Камерата усмотрела полезного помощника в ее великом намерении. Она откровенно изложила ему свой план.
Речь шла о том, чтобы организовать среди французов, живших за границей и благосклонно относящихся к реставрации Наполеона, нечто вроде заговора с целью воспользоваться первыми же начавшимися во Франции волнениями, принять в них участие, разжигая ненависть народа к Бурбонам. С помощью революции, если таковая потребуется, вернуть в Париж сына Наполеона и отдать ему трон отца.
Как только графиня узнала о событиях в Париже, об ожесточенных боях, которые разгорелись между народом и королевской гвардией, и о последовавших отречении и бегстве короля Карла X, то принялась за воплощение своих идей. Она спешно покинула Вену, не забыв предупредить принца Луи-Наполеона, чтобы тот был готов отправиться во Францию.