Красиво, но чувствовала я себя во всем этом как овца, идущая на заклание.
— Люди здесь тебе не помощники, — отрезала матушка Велка. — Молись Огненному. Правда там, где сердце, помнишь? Сама выбрала, деточка. Должна заплатить.
В темноте ее глаза показались вдруг черными.
— Что? — ахнула я и схватила ее за плечи. — Что ты сказала?
Матушка Велка моргнула светлыми глазами.
— Что? А что я сказала, милая?
Смотрела она на меня удивленно, сочувствующе и простодушно. Обычными своими зелеными глазами, а не черными, драконьими.
— Показалось, — выдавила я.
Дождавшись, пока Илинка и матушка Велка выйдут, я сняла с головы тесемку, к которой крепились височные кольца. Жалко будет их потерять в лесу.
— Ну что, Огненный, поможешь? — пробормотала я.
Подойдя к двери, замерла: снаружи были слышны шаги. Неужели охрана? Или Илинка так рано вернулась?
Кажется, человек один. Может, кто-то решил пройти мимо?..
Я замерла, зажмурилась, а потом открыла глаза, уставилась на чадящий на столе пучок травы — матушка Велка назвала ее пламенником, драконьей травой. Конечно, все у них тут драконье.
Дыма становилось все больше, он царапал ноздри и горло, пах горечью и душил. Искорка в глубине пучка становилась все меньше, как будто уводила за собой куда-то. Я попыталась отвернуться, но не смогла.
Нужно открыть дверь. Выйти наружу, тут слишком душно, слишком темно. Стены давят, и это плохо. Плохо, плохо, плохо…
Искорка вдруг разрослась, спрятала за собой весь мир, я моргнула, зажмурилась, попыталась прижать ладони к глазам — и поняла, что руки у меня заняты.
Раздалось хныканье, я вздрогнула и едва не вскрикнула. На руках у меня был ребенок. Улыбающийся беззубым ртом, щурящий голубые глазки с темной окантовкой по краю радужки, дергающий пухлыми ножками. На вид мальчишке было месяца три, не больше — совсем кроха, смотрящий на меня преданно и лукаво.
Ребенок был мой. Я чувствовала это всем своим существом, всей душой. Улыбнулась, погладила покрытую светлым пушком макушку, поцеловала в лоб и вдохнула нежный запах. Молочный, сладкий. Так вот, что имели в виду все вокруг, когда говорили, что детки по-особенному пахнут!
Мальчишка схватился за прядь моих волос, дернул, крохотное личико недовольно скривилось.
— Какой ты сильный, — засмеялась я, аккуратно складывая в сжатый кулачок указательный палец.
Опять вдохнула поглубже сладкий запах его волос — и тут мальчишку у меня из рук как будто вырвали. Неведомая сила утянула его куда-то за дверь, осталось только одеяльце.
Я бросилась вперед и ударилась обо что-то, боль вспыхнула во всем теле.
Вдруг все вокруг заволокло красным, как кровью, в низ живота будто воткнулся нож, а потом окружающий меня туман издевательски принял форму сердца. Зазвучал хохот, виски сдавило, как будто на голову надели обруч или тяжелую, как в фильмах, корону.
— Что с тобой такое?! Что с тобой?
Кто-то тряс меня за плечи, прохладный голос лился в уши, как вода. Первыми из окружающей меня красноты проступили прикосновения: твердая хватка на плечах.
— Да что ж такое… Вы с ней что сделали? Головы оторву!
— Это Огненный. Он ее благословил.
Поглубже себе засуньте такое благословение. Вместо этих слов с губ сорвался тихий выдох.
Болело все тело.
— В задницу такие благословения, — выразил мою мысль мужской голос. — Воды холодной дайте. В смысле нету? Ну найдите! Да чтоб тебя…
Шеи коснулось что-то прохладное, твердое, приятное. Обвилось вокруг, будто проникло под кожу вместе с тихим мужским голосом — слов я не могла разобрать. Секунду назад все тело болело, будто от пинков, а сейчас оно стало легким, наполненным силой.
Я открыла глаза, растерянно улыбнулась и тут же замерла. Потому что надо мной склонился дракон. Это он сжимал мои плечи, его холодный голос меня успокоил и вытащил из удушающего красного огня, это… Я схватила за шею и ощупала что-то металлическое, плоское.
— Ты надел на меня ошейник! Ты…
— Вы, — поправил дракон. — А ты чего хотела? Конечно, надел. — Он поднял голову и посмотрел куда-то мимо меня. — Воду принесла? Давай сюда.
Пить из его рук не хотелось, но во рту пересохло и… Дракон придержал меня за затылок, поднес к губам край глиняного стакана. Его прикосновения были такими аккуратными и бережными, что у меня внутри что-то оборвалось.
— Тут был ребенок, — хрипло сказала я. — Ребенок, у меня на руках. Одеяло осталось. Он…
Дракон нахмурился, но дурой меня назвать не спешил.
— Знамение… — прозвучало вверху, и, запрокинув голову, я увидела матушку Велку.