— Сядь, пожалуйста, Кэт. Ты знаешь, что я твой друг, да? — Вириан повернулся ко мне, и я нахмурилась.
— Конечно.
Он вздохнул.
— На мой взгляд, дружба выражается не только в умении поддержать и стать опорой, но и в умении отрезвить. Друг порой должен стать аналогом врача, который, пускай через боль, но вскроет нарыв и в конечном итоге поможет исцелению.
— И что ты собрался вскрывать? — скрестила я руки на груди.
Вириан повернулся ко мне и дотронулся до ямочки между моими ключицами. Я вздрогнула, а потом сообразила, что касается он не моих сомнительных прелестей, а шарфа, который я смастерила из обрезков ткани, высланных мне ателье. Таких шарфов у меня было больше десятка, для каждого платья, которое я надевала в поместье.
Вздернув брови, Вириан выразительно посмотрел на меня.
— Что? Почему ты меня трогаешь? Хочешь такой же?
— Не заставляй меня говорить это вслух, — внезапно дал заднюю Вириан.
— Нет уж! — я оттолкнула его руку и нахмурилась. — Давай, в чем ты меня подозреваешь? Начал — продолжай!
— Ты носишь шарфы, — тихо сказал Вириан, глядя мне в глаза.
— Это запрещено законом?
— Ты прячешь под ними ошейник.
К щекам прилила краска, но я упрямо дернула головой.
— Ты прячешь ошейник, — продолжал напирать Вириан, повернувшись ко мне всем корпусом, — ты спишь с герцогом, ты…
Я вскочила.
— У нас будет ребенок! Что такого в том, что я с ним сплю!
Вириан вздохнул, и мне почему-то захотелось вылететь из библиотеки, громко хлопнув дверью. Подавив этот порыв, я осталась на месте.
— Он разобьет тебе сердце, — вздохнул Вириан, уставившись в стол. — Ты сейчас радуешься, порхаешь, ведешь себя как хозяйка поместья, но ты не герцогиня, ты — вира. Не забывай, кто ты. Ни один шарф этого не исправит.
— Послушай…
— Он выкинет тебя, когда ты перестанешь быть нужна, — повысил голос Вириан, а затем встал и взял меня за руки. Я попыталась вырваться, но он держал крепко. — Он дракон, для драконов мы — никто. Люди, вахлаки. Понимаешь?
Я закусила губу. От легкого утреннего настроения не осталось и следа. Захотелось, как глупой девочке в мелодраме закричать: «Он меня любит!»
— Ты ничего не знаешь, — отрезала я, пытаясь говорить сдержанно. — Сорин не такой, как другие драконы. Он лучше. Ты ничего не знаешь.
Вириан и правда ничего не знал о том, как Сорин ко мне прикасается, что говорит, как улыбается.
Господи, я правда полная дура.
— Он дракон, Кэтэлина, — отпустив меня, произнес он и покачал головой. — Этого достаточно, чтобы ему и таким, как он, не доверять.
— То же самое они говорят о людях. Не находишь, что стоит разорвать этот порочный круг? — не дождавшись ответа, я раздраженно сдернула с шеи шарф и села к столу. — Давай работать. Ну, почему ты стоишь? Сорин не такой, как другие, вот увидишь!
Глава 30
Я не могла успокоиться до самого ужина. Да что этот Вириан о себе возомнил? Он мне кто? Отец? Дуэнья? Почему он думает, что имеет право вмешиваться в мою личную жизнь и советовать, как поступить?
И все-таки, вяло ковыряя вилкой поданный мне кусок речной рыбы, я не могла выгнать из головы тревожные мысли. Стоило признаться хотя бы самой себе: отношения с Сорином вышли из-под контроля. Я понятия не имела, что между нами происходит. Мы спали вместе. Мы много разговаривали, в основном о всякой ерунде. Сорин показывал мне, как пытается найти общий язык с лошадьми и собаками, что, по правде говоря, было непростым делом для дракона, теперь я почувствовала это на своей шкуре. Я… в основном только поддерживала разговор, потому что — что я могла рассказать о себе так, чтобы не сделать все еще более сложным?
Живот рос, время шло, ничего с мертвой точки не сдвигалось. В раздражении я отбросила вилку прочь.
Как это унизительно! Хитрить, изворачиваться, делать все, чтобы добиться от мужчины брака! Разве я из таких женщин? Нет.
Но какие у меня еще варианты?
— Ты выглядишь так, как будто готова сжечь все поместье, — заметил Сорин, и я подняла на него глаза.
В обеденном зале, самом маленьком из трех, кроме нас никого не было. Уже успело стемнеть, окна занавешивала сплошная чернота, а внутри было светло благодаря тонкой сетке огоньков, зависшей над потолком.
— Да что ты говоришь, — ядовито выпалила я и тут же прикусила язык.
Невыносимо, боже. Я даже скандал не могу закатить.