Глава 32
Не все традиции празднования дня Перерождения Огненного мне нравились. На стол принято было подавать пироги из сладкого нута и шоколад — это однозначно было мне по душе. Как и то, что в каждом углу вешались пучки какого-то ароматного вечнозеленого растения с мягкими колючками и насыщенным хвойным запахом, похожим на сосновый. Кроме того, в тайных местах поместья, за вазами, в шкатулках или в рамах картин, хозяин поместья прятал шоколадные конфеты — считалось, что каждому, кто найдет такой подарок, будет сопутствовать удача до самого следующего дня Перерождения Огненного. Я видела, что Сорин от души забавлялся, выискивая наиболее необычные места.
А вот то, что за три дня до праздника все вокруг было принято окуривать дымом пламенника, я терпеть не могла. Тогда в хижине Сорин сказал, что именно из-за дыма пламенника у меня случилась галлюцинация: я увидела у себя на руках ребенка, которого у меня забрали. Я и сейчас пыталась списать повторяющиеся сны на пахучий дымок, но интуиция буквально кричала о том, что дело здесь не в этом.
В общем, когда наступил день празднования, я радовалась ему больше, чем Новому году в детстве: наконец-то все закончится. Стол накрыли в большом зале, где воздух был тепло-желтым из-за света огней. Король и вся его свора, в смысле, свита, расположились за длинным столом, во главе которого сел Сорин. Я не сомневалась, что по правилам этикета сидеть на этом месте должен был король, но когда Сорина волновали правила этикета?.. Вопрос риторический.
Я сидела рядом с Сорином, по левую руку, справа — король, одетый сегодня на удивление скромно, но от этого еще более красивый, как мраморная статуя. Кусок мне в горло не лез. На Сорина я до сих пор злилась, а на короля старалась лишний раз не смотреть, хоть у меня и складывалось ощущение, что он старается поймать мой взгляд. Бред. Вириан сидел на другом конце стола и, кажется, не был особенно в восторге от разговора с кем-то из придворных.
В качестве увеселений его величества выступали акробаты и шуты, я порадовалась, что в этот раз обошлось без факиров. В ночь Перерождения Огненного не было принято танцевать или засиживаться до утра, поэтому я с чистой совестью отсчитывала минуты до того момента, как смогу сбежать. Ну и ела, потому что пироги из сладкого нута — это лучшее, что я пробовала за всю жизнь.
От увлечения чревоугодием меня отвлек Сорин, который положил на стол рядом со мной медальон. Крупный, золотой и круглый, украшенный гербом де Драго: драконом, кусающим себя за хвост. Я замерла и нахмурилась. Еще один ошейник?
— Это подарок на день Перерождения?
— Можешь считать, что так, — голос Сорина прозвучал хрипло и как-то непривычно. Я никогда его таким не слышала, он казался… взволнованным? Я подняла взгляд и утонула в его глазах.
— Сорин де Драго… — протянул король. — Занятный у тебя меч.
— Какое тебе дело до моего меча?
— О, мне до него большое дело, — он промокнул салфеткой рот и откинулся на спинку стула. Положил ладонь на золотистый кубок, и за его спиной тут же материализовался юный дракон с графином. — Учитывая, что рукоять этого меча украшена рубином.
— Ты хочешь поговорить об Игрид? — угрожающе повернулся к нему Сорин. Правая его рука скрылась под столом, и я поняла, что он привычно уже положил руку на рукоять меча. Или — на рубин.
— Я всегда рад поговорить о моей супруге, сбереги Огненный ее крылья в посмертии. Кстати, Кэтэлина, вы знаете, что у Игрид было много поклонников?
— Принцессе положено их иметь, — буркнула я.
Король засмеялся.
— О, мне пришлось сражаться за ее сердце с толпой более достойных кандидатов. Игрид была прекрасна и душой и сердцем. Так же, как и вы.
Так, главное, не покраснеть. Да что ж такое! Кто бы мог подумать, что я такая падкая на красивые слова?.. Но… мне никогда такого не говорили.
— А ты по-прежнему мелешь языком?
— Я говорю чистую правду, как и всегда, — подмигнул мне король. — Кстати, Кэтэлина, Сорин не рассказывал, что он был одним из тех, кто претендовал на сердце Игрид?
— Правда? — сглотнула я и попыталась не измениться в лице.
Не то чтобы я об этом не догадывалась. В конце концов, мы с Сорином встретились рядом с принцессиным озером, куда он пришел почтить ее память (как и каждый год, по словам Илинки), и куда даже принес лакомства, пастилу и шоколад (держу пари, именно это больше всего любила покойная принцесса).
И все-таки услышать об этом от короля было неприятно.
— Еще какая. Начальник стражи, почти ровесник ее отца — и все равно Сорин поучаствовал в борьбе за право стать наследником престола, женившись на принцессе.