Мысли закипели в моей голове, и я сам не заметил, что произнёс последнюю фразу вслух. Блинк вяло улыбнулся.
- Я это запишу, - сказал он.
- Всеобщее отключение нейронанитов, а также прекращение их внедрения в нервную систему в раннем детстве, - ответила Гала. - После смены нескольких поколений на Земле просто не останется ни одного человека, подключенного к нейронету. В их представлении.
- Прогресс нельзя остановить, - сказал я. - Когда появился первый автомобиль, люди ведь тоже боялись. Большинство вскоре привыкло, но кучка недовольных упрямцев наверняка продолжала сопротивляться неизбежному до самой смерти. Так будет и с этими реалистами. Они просто вымрут.
Я действительно верил в то, что я сказал, и вряд ли Гала или Блинк сказали бы хоть слово против. Противники прогресса неизбежно проигрывают, и вся история человечества это подтверждает. Но это произойдёт в будущем, а сейчас реальность такова, что это нам, Творцам, угрожает опасность. Я бы не хотел погибнуть от рук фанатика, по каким-то причинам ненавидящего нейронет, и мысль о том, что в будущем таких безумцев не будет, меня нисколько не успокаивала. Я не какой-нибудь Коперник, готовый пожертвовать собой ради прогресса. Мне всего шестнадцать лет, и я хочу жить.
В конце концов, здесь нам ничто не угрожает. Мы в здании «Biotronics», это один из самых охраняемых объектов в городе, корпорация имеет чуть ли не собственную армию обученных бойцов, и это не говоря уже о роботах-охранниках. Никаким реалистам до нас не добраться. Скорее всего, этого беднягу Фернандо убили где-нибудь дома или на улице, где он находился без охраны. Мы же даже покинуть здание не можем. Может быть, именно в этом причина такой изоляции Творцов? Всё это только ради нашей безопасности.
- А куда подевались Виктор и Джина? - спросил я, когда мы вернулись в каминный зал, но не обнаружили товарищей по команде.
- Заперлись в комнате, чтобы напиться и забыться, - Блинк равнодушно пожал плечами. Похоже, его мало волновала гибель лучшего друга нашего инструктора. А разве это не нормально? Я ведь тоже переживаю не из-за него, я лишь опасаюсь за собственную жизнь. Может, он был и в сто раз лучше Виктора, но я ведь никогда не видел этого Фернандо, и только сегодня узнал о его существовании. Когда я ещё интересовался новостями, я часто слышал о том, как где-то террористы убили заложников или упал самолёт, но разве я испытывал какое-то сожаление об этом? Да, жизнь жестока и не справедлива, но меня это не затронуло, а на следующий день я уже забывал об увиденном. В конце концов, этот бесполезный поток информации мне надоел, и я прекратил пользоваться нейронетом для чего-либо, кроме нейробоёв, да редкого общения с Филином и родителями.
Родители. Интересно, как там они? Знают ли, что их сын стал Творцом? Мы никогда не виделись в реальности после того, как они выполнили требования закона о самостоятельности, и я даже уже начал забывать, как они выглядят. Насколько я понимаю, с Творцов первого класса снимаются все ограничения. Виктор, при своём втором, регулярно получает вести из внешнего мира, возможно, пересекается с кем-то, сегодня вот про смерть товарища узнал. Дальше свободы будет больше. Когда-нибудь и я получу право ездить на дорогих машинах туда, куда я захочу, и первым делом я навещу родителей. Может, им действительно на меня наплевать, и они были только рады от меня избавиться, но всё же я это проверю. Вдруг они будут гордиться тем, что их сын стал большим человеком?
- Что-то я не понял, - мои мысли вернулись к последней фразе Блинка. - Что значит, напиться?