Я не сразу понял, что она обращается ко мне. Непривычно, когда тебя называют «господин Кленин», хотя, наверное, уже пора привыкать.
- Кажется, неплохо, - ответил я.
Я не соврал. Самочувствие было действительно отличным. Я был полон сил и энергии, и если бы сейчас Голос попался мне в субреальности, я уверен, что разбил бы его в два счёта. Только смутные воспоминания о вчерашнем ночном кошмаре немного портили настроение, но я старался не придавать этому значения.
- Сегодня вас выписывают, - сказала девушка, извлекая иглу из моей руки. - Будете рады, наконец, вернуться к друзьям.
Это был вопрос или утверждение? На всякий случай, я снова улыбнулся ей в ответ. К друзьям... Пожалуй, только Блинка я бы мог назвать своим другом. Чем больше я узнавал Виктора, тем меньше он мне нравится, это человек, испорченный нейронетом, живой пример того, с чем борются реалисты. Отчасти это отношение распространилось и на Галу, тихую обожательницу нашего инструктора, не замечавшую ни его безразличия к себе, ни его недостатков. Что же до Джины, то я не понимал, как я к ней теперь отношусь. В первые дни после знакомства я её фактически ненавидел, а сейчас, после того, как я узнал её с другой стороны... Одно я могу сказать точно: я бы не хотел записывать её в друзья, пока не разберусь в себе.
Во время лёгкого, но вкусного завтрака ко мне снова пришёл Блинк.
- Собирайся, коллега! - сказал он с порога. - Нас ждёт транспорт.
- Прямо вот так? - я чуть не подавился сладкой булочкой. - А как же какие-то документы, выписка там и всё такое?
- С этим разберутся и без тебя, за всё платит «Biotronics», - ответил Блинк. - Давай, мне не терпится уже отметить твоё возвращение!
- Сначала я всё-таки доем завтрак! - проговорил я, в очередной раз убедившись, что разговаривать с набитым ртом - плохая идея.
- Это было ужасно! - Блинк поморщился. - Всё, доедай скорее, и полетели, я лучше подожду в коридоре.
Блинк вышел из палаты, и дверь закрылась за ним. Я пробыл в больнице несколько дней, и хотя большая часть этого времени пролетела в беспамятстве, я успел соскучиться по своей комнате, залу с камином и фруктами на столе, и даже по сфере. Покончив с завтраком в два счёта, я встал с кровати, попрыгал на месте, и, убедившись, что ноги слушаются меня безотказно, переоделся и вышел в коридор. Блинк сразу же начал какой-то разговор о праздничном столе, пирогах и печенье, но я пропускал половину слов мимо ушей. Какая-то деталь не давала мне покоя, но я никак не мог понять, какая именно. Странное ощущение того, что что-то здесь не так. И лишь когда мы поднялись на крышу, я понял, что меня беспокоило.
Коридор.
Мы с Блинком прошли по коридору метров двадцать и вошли в лифт, который поднял нас наверх. Но вчера, когда я вышел из палаты посреди ночи, я не видел этого лифта. Да и коридор оказался намного короче, чем показался мне вчера, а ведь я был уверен, что больница, в которую меня положили, просто огромная! Но когда вертолёт разворачивался в сторону башни «Biotronics», я хорошо рассмотрел здание больницы. Нет, в нём никак не мог уместиться тот длинный коридор.
Да о чём это я? Я был не в себе, мало ли, что мне могло померещиться вчера ночью? Может, я вообще не просыпался, и вся эта история с падением с койки и поиском дежурной медсестры мне просто приснилась, как и разговор с Голосом! Мысли снова вернулись к этому разговору. Всё, что я видел, было сном, но в реальности нашего разговора с невидимым лидером реалистов я сомневался всё меньше. Он дал мне подсказку. Лица людей на стадионе. Что же в них необычного? Я посмотрел на Блинка, который, несмотря на шум двигателя вертолёта, продолжал что-то рассказывать. Он был там, как и я. Может быть, он заметил что-то странное?
- Слушай, Блинк, - перебил я друга. - Ты же помнишь, как мы искали Филина?
- Забудешь такое, ага! - Блинк посмотрел на меня подозрительно. - А тебя не рановато выписали?
Я легонько стукнул его в плечо. Блинк попытался ответить, но, увидев моё серьёзное лицо, заколебался. Было очевидно, что мне не до шуток.
- Я серьёзно, - сказал я. - Ты не заметил ничего странного до того, как появился Голос и всё пошло не так?
- Нет, - ответил Блинк, не раздумывая.
- Ты даже не попытался вспомнить, - сказал я. - Не торопись с ответом. Подумай, может, всё-таки что-то заметил?
Блинк нахмурил брови и опустил глаза, на его лбу появились морщины. Он напряжённо пытался вспомнить что-нибудь необычное, настолько сильно, что я словно кожей чувствовал каждую его мысль, проходящую электронными сигналами через нейронаниты. И пока он размышлял, я задумался над его словами, сказанными в больнице. Что, если в «Biotronics» действительно видят все наши мысли? Хоть законы, регулирующие нейронет, и охраняют мысли граждан, создатели нейронета могут нарушить их так, что никто даже не узнает об этом. Но если это правда, то почему Голос до сих пор не пойман?