Лары появились последними. Их фиолетовые силуэты, подмигивая, плыли между рядами в поисках своих мест. У привидений была дурная привычка становиться наполовину внутри живого человека, из-за чего строй напоминал размытую фотографию, но в конце концов центурионы навели порядок.
Октавиан крикнул:
– Знаки!
Вперед вышли знаменосцы в плащах из львиных шкур, держа в руках шесты с отличительными знаками когорт. Последним свой штандарт вынес Джейкоб, хранитель легионного орла. Но орла на его шесте не было. Эта должность предполагала почет, но Джейкоб явно ее ненавидел. Рейна настаивала на соблюдении традиции, но всякий раз, когда пустой шест поднимался над рядами, Хейзел чувствовала волны стыда, прокатывающиеся по всему легиону.
Рейна остановила пегаса.
– Римляне! – заговорила она. – Вы наверняка уже слышали о сегодняшнем вторжении. Новоприбывший Перси Джексон утопил в реке двух горгон. Юнона лично привела его сюда и представила как сына Нептуна.
Ребята в дальних рядах вытянули шеи в сторону Перси. Тот поднял руку:
– Привет.
– Он хочет вступить в легион, – продолжила Рейна. – Что сказали авгуры?
– Я прочел его предсказание по внутренностям! – сообщил Октавиан с таким апломбом, как если бы убил льва голыми руками, а не разорвал подушку-игрушку в виде панды. – Авгуры ему благоволят. Он достоин служить!
Легионеры разразились приветственным «Аве!».
Фрэнк немного запоздал, и его «аве» разнеслось по округе фальцетным эхом. Многие захихикали.
Рейна жестом попросила старших офицеров выйти вперед – по одному от каждой когорты. Октавиан как самый старший центурион повернулся к Перси.
– Рекрут, у тебя есть рекомендации? – спросил он.
Хейзел помнила эту часть по своему вступлению в легион. Многие дети приносили с собой письма от взрослых полубогов, ветеранов лагеря, живущих во внешнем мире. У некоторых рекрутов были известные и богатые покровители. Кто-то происходил из третьего или четвертого поколения легионеров. Хорошая рекомендация могла обеспечить тебе место в лучшей когорте, а иногда даже особую должность, например легионного гонца, что освобождало от рядовых заданий вроде выкапывания траншей или спряжения латинских глаголов.
Перси переступил с ноги на ногу:
– Рекомендации? Э-эм… нет.
Октавиан поморщился.
«Нечестно!» – хотелось крикнуть Хейзел. Перси принес в лагерь богиню – какую рекомендацию им еще нужно?! Но семья Октавиана уже больше столетия отправляла детей в лагерь, и он обожал напоминать рекрутам о своей значимости.
– Рекомендаций нет, – с притворным сожалением повторил авгур. – Кто-нибудь из легионеров за него поручится?
– Я поручусь! – вышел вперед Фрэнк. – Он спас мне жизнь!
Другие когорты тут же разразились протестующими криками. Рейна подняла руку, призывая к тишине, и сердито посмотрела на Фрэнка:
– Фрэнк Чжан, это уже второй раз за сегодняшний день, когда я напоминаю тебе, что ты на пробатио. Твой божественный родитель еще тебя не признал. Ты не вправе ни за кого поручаться, пока не заработаешь свою первую полоску.
Судя по лицу Фрэнка, он был не прочь провалиться под землю.
Хейзел не могла это так оставить. Она шагнула вперед:
– Фрэнк хотел сказать, что Перси спас нас обоих. Я полноправный член легиона. Я поручусь за Перси Джексона.
Фрэнк бросил на нее благодарный взгляд, но другие легионеры зашептались. Слово Хейзел имело мало веса: она получила свою полоску всего пару недель назад, и «доблестный поступок», послуживший поводом для этого, был скорее случайностью. Кроме того, она была дочерью Плутона и состояла в позорной Пятой когорте. Поддержав Перси, она, можно сказать, оказала ему медвежью услугу.
Рейна поморщилась, но все же повернулась к Октавиану. Авгур улыбнулся и пожал плечами, будто находил происходящее забавным.
«Возможно, так оно и есть», – подумала Хейзел. Если Перси определят в Пятую когорту, это сделает его менее опасным в глазах остальных, не говоря уж о том, что Октавиану нравилось держать своих врагов в одном месте.
– Хорошо, – провозгласила Рейна. – Хейзел Левеск, ты будешь ответственна за нового рекрута. Твоя когорта принимает его в свои ряды?
Легионеры из других когорт закашляли, маскируя смех. Хейзел знала, что они думают: «Еще один неудачник в Пятую».
Фрэнк постучал щитом о землю. Остальные ребята из Пятой присоединились, хоть и без особого энтузиазма. Их центурионы, Дакота и Гвен, страдальчески переглянулись: «Опять!»