Рагхан поднял глаза. И Тайша сказала:
- Да. – Только из внезапно осипшего горла не вырвалось и звука, и она просто кивнула.
- Я верю, что ты понимаешь, - шёпотом произнёс вождь. – Мой тёмный господин хотел поработить их так же, как поработил меня. Но я поклялся себе – слышишь? – поклялся, что они не разделят мою участь. И мы с моим господином начали негласную борьбу за право быть предводителем людей. Я победил, Тайша. И завоевал их любовь и добился того, чего хотел. Потому что верил в них. Потому что был рядом. Потому что сам любил их, а сейчас люблю ещё больше… В то время как твой Возрожденный убежал на запад, искать Свет Рунна! Однажды мы оба сделали свой выбор. И я выбрал своё племя. Вот как мне удалось сделать из них единый народ.
- Но, победив, ты выиграл свободу только для них – не для себя. – Горячая слеза обожгла Тайше лицо. – Почему?
Он посмотрел грозно и мрачно.
- Моя свобода дороже стоит. Возможно, когда-нибудь я расскажу тебе о цене. Но не теперь.
Рагхан решительно поднялся и вновь собрался уходить.
- Я хотела сказать спасибо! – крикнула Тайша напоследок. – Ты открыл мне свою душу и позволил увидеть в ней что-то хорошее. А это очень важно для меня… И ещё ты… очень добр ко мне, несмотря на эти оковы. – Она дёрнула рукой, и цепь громко звякнула. – В чём причина? Не ожидала, что…
- Повезло ведь этому маленькому мечтателю, - глухо сказал Рагхан. – Он вырос вдали от мрака и холода, в тёплом и светлом городе, среди любви и домашнего уюта. Ты спасла его – и не от тех людей, что могли его убить. От моего господина. Он был свободен, весел и любим. У него было детство, была мать… - Молодой вождь отвернулся. – У меня никогда не было матери.
- Но я не могу быть твоей…
- Знаю, - перебил он. – Я просто хочу доказать самому себе, что достоин… что Сильфарин…
Рагхан так и не смог договорить. Наверное, потому что сам не до конца понимал, что за сила заставила его прийти сюда и поделиться с этой совсем незнакомой женщиной своей болью и своей радостью. Махнув рукой, он стремительно покинул темницу и запер дверь.
А Тайша, оставшись в одиночестве, вдруг горько разрыдалась. Затихла лишь на пару мгновений – и сорвалась. Металась в своих цепях, кусала губы и билась затылком о твердую стену, повторяя, словно заклинание:
- Он убьёт его… Он его убьёт…
Она сама не знала, откуда взялась эта уверенность.
Он сидел за пустым столом, уронив голову на руки. И судорожно дрожал, уже не пытаясь выровнять дыхание. Зачем? Всё равно от Хозяина ничего не укроется. Он уже знает, что Рагхан не выдержал в темнице… И этой ночью Он снова придёт…
Опять будет свет из глаз выпивать. До дна.
И пусть пьёт! Пусть захлебнётся! Рагхан уже привык, и теперь его волновало другое – его собственная опустошённая душа, которая упрямо не хотела оставаться опустошённой. И тщетно пыталась вырваться к свету – против воли Эйнлиэта и против воли своего обладателя, покорного власти колдуна. Она была подобна раненой орлице, упавшей на каменистое дно глубокого и узкого ущелья. Не желая покоряться, она, не способная улететь, металась из стороны в сторону и в отчаянии билась о скалистые стены, чтобы в следующий миг вновь рухнуть на землю. Без сил. И знать, что ей никогда, никогда не выбраться…
«Зачем все это? Зачем такая жестокость? Отец мой, ты послал ко мне это существо, чтобы оно учило меня… и оно сделало из меня монстра! Может быть, ты хотел этого? Я не знаю… Но если так нужно, чтобы я был злодеем… так пусть я буду им! И пусть никогда, никогда не дрогнет мое сердце! Пусть жалость к жертве и отвращение к самому себе не тронут его! Сделай меня вторым Эйнлиэтом. Сделай! Мне уже всё равно, слышишь? И пусть меня проклинают во всех уголках Вселенной – так и мне будет легче проклинать весь мир!»
- Не этого ли ты хотел? – беззвучно прошептали губы.
В дверь постучали, и Рагхан, резко выпрямившись, собрался. Перед своими подданными он должен выглядеть сильным и неколебимым.
- Входи!
В комнату ступил здоровенный детина с широким веснушчатым лицом и распухшим от чьего-то меткого удара носом. Он был ещё весь грязный, потный и залитый кровью после очередного приступа, но дышал ровно и вообще выглядел весьма и весьма довольным, только прижимал к порезу на щеке мокрую тряпицу.
- Привет тебе, вождь! – пробасил детина, поднимая вверх свободную руку.
- Здравствуй, Удно. Как вумианы?
- Ещё двоих схватили, - доложил воин.
- И что?
- Всё как обычно. Как ты и велел.
- Молодец. Ты хорошо мне служишь…
Удно замялся, опустив глаза в пол.
- Эээ… Вождь, а что ты там с ними делаешь?
Рагхан отвернулся от подчинённого и незаметно вздохнул. Не хотелось быть грубым, не хотелось обижать этого славного парня, которого Рагхан создал когда-то как разумное существо. Удно был глупый, ранимый и наивный – сущий мальчишка. Зато силищу имел неимоверную.
Не хотелось быть грубым…
- Это тебя не должно касаться, - устало произнёс вождь.
- Да, - смиренно выговорил воин. – А… там ещё оборотни вернулись… Которых ты за беглецом отправлял.
Рагхан встрепенулся и быстро поднялся на ноги.
- Веди, - бросил без лишних слов.
У крыльца их уже поджидал Шильх – старый матёрый волк – в человеческом обличье. Завидев вождя людей, оборотень низко поклонился в пояс.
- Ну что?
- Мы поймали его, Рагхан. Парень был ранен в драке между Младшими Братьями и далеко не смог убежать.
- Веди меня к нему.
Шильх кивнул и поманил за собой вождя вместе с преданным Удно. По пути он объяснял последнему особенности устройства своей стаи. В общем-то, в этом не было ничего сложного. Есть один вожак – альфа. Храбрый Као. А остальные делятся на Старших – перворождённых оборотней – и Младших Братьев – тех, кого Старшие обратили, укусив и впрыснув в кровь свой волчий яд. Они в стае были почти на положении рабов, так что эта иерархия чем-то напоминала деление рас на Низших и Высших.
- Не думал, что Младшие у вас так часто дерутся друг с другом, - заметил Рагхан, пока они проходили по слякотной тропинке между деревянными домами.
- Это у них так бывает, вождь… Особенно у только-только обращённых. Они немного… безумны и не могут контролировать свою ярость – с новыми звериными инстинктами не справляются. Со временем всё налаживается…
- Но этого обратили уже очень давно!
Шильх нахмурился и громко хмыкнул.
- Этот – исключение из всех правил. Странный он… и как будто постоянно борется против проклятия, что сидит внутри. Один только вожак с ним справляется. Да и то – с трудом.
- Отпустили бы вы его, Шильх – подал голос Удно. – Раз он такой… Был бы себе волком-одиночкой.
Оборотень скосился на Рагхана.
- Мы бы с радостью. Вожак сам предложил так сделать. Да только вот твой вождь против. Зачем-то бедняга ему очень понадобился…
Рагхан грозно сверкнул глазами и внушительно положил руку на плечо старого волка.
- Ты позволяешь себе даже больше, чем дерзкий Као, Шильх.