— Должно быть, у него к нам какое-то дело, — предположил господин д'Эскриво, — хотя какие могут быть дела в такую погоду?
Дойдя до ворот, вновь прибывший с обычной приветливостью поклонился мушкетерам.
— Господа, — начал он, — могу я спросить, не принадлежите ли вы к одной из рот королевских мушкетеров?
— Разумеется — об этом могли сообщить вам наши мундиры.
— Мы к вашим услугам, — вежливо добавил Шампаньяк, вместе со своим товарищем вставая и отвечая на приветствие.
— Ваша любезность придает мне смелости обратиться к вам с вопросом…
— Продолжайте, сударь.
— Мы будем счастливы помочь вам всем, что в наших силах.
После ряда взаимных поклонов Жоэль заговорил вновь:
— Я только хотел спросить, не знаете ли вы капитана д'Артаньяна?
К этому времени часовые уже приблизились к беседовавшим и слушали, отставив мушкеты. После магического звучания произнесенного имени все четверо разразились возгласами восхищения:
— Капитан д'Артаньян! Гордость полка, чьи знамена мы имеем честь защищать! Никто никогда не вел мушкетеров к такой славе и с такой энергией и отеческой любовью! Подвиги этого кавалера столь многочисленны, что утомили музу Истории! Память о нем сохранится навеки, как об одном из самых храбрейших и блестящих наших офицеров!
Слова эти до глубины души взволновали сына Портоса.
— Благодарю вас, господа! — сказал он. — Вы переполнили меня счастьем и гордостью, ибо офицер, о котором вы говорите, был другом моего отца.
— В таком случае, примите наши поздравления, — ответил господин де Гас. — Капитан не был щедр на близкую дружбу, и завоевать ее мог только тот, кто завоевал также рыцарские шпоры на поле битвы.
— Еще один вопрос, — продолжал бретонец. — Вы говорите о капитане так, как будто он мертв?
— Увы, уже двадцать лет он не значится в армейских списках, — ответил Эрикур. — Никто из нас не знал его, и только из застольных бесед нам известно, какого драгоценного слугу утратил король в его лице.
Затем, как бы желая доказать, что в армейской истории не существует неведомых им глав, они заговорили, перебивая друг друга:
— Капитан д'Артаньян был убит во время фрисландской кампании… Ядром, попавшим ему в грудь… В тот самый день, когда он взял штурмом последнюю крепость, которую ему было приказано отобрать у голландцев… И в тот же самый момент, когда курьер короля вручил ему патент и жезл маршала Франции!
Наш герой понурил голову.
— Мертв! — воскликнул он. — Мне следовало этого ожидать, и все же сердце мое болит от такого известия. Господа, — заговорил он, вновь обретая самообладание, — раз уж вы позволили мне пользоваться вашей любезностью, разрешите задать последний вопрос.
— Говорите.
— Знакомы ли вам три имени, которые я сейчас назову: Атос, Портос, Арамис?
Четверо солдат задумались, ответив затем, что они впервые слышат эти странные имена. Жоэль поклонился, собираясь уходить.
— Тогда мне остается только выразить вам свою признательность.
Однако Эскриво, сочувствующий очевидному разочарованию юноши, задержал его:
— Постойте! Не могли эти имена принадлежать отважным мушкетерам, которых называли Неразлучными? Вместе с господином д'Артаньяном, бывшим тогда гвардейцем полка Дезэссара, они во время осады Ларошели удержали бастион Сен-Жерве, атакуемый большим отрядом гугенотов. Господа, помните историю о салфетке, которую наши старшие товарищи подняли как знамя на защищаемых ими стенах, и на которой Людовик XIII велел вышить золотом королевские лилии?
— Конечно, помним, — отозвался Шампаньяк. — Ты угадал правильно. Но все это было очень давно — в прошлое царствование…
— А самому старшему из нас, — улыбаясь, добавил Гас, — еще нет тридцати.
— Единственный в нашей роте, кто мог бы просветить вас на этот счет, — продолжал Эрикур, — это наш капрал, господин де Брежи, но он не всегда в разговорчивом настроении…
— Особенно, когда проигрывает за карточным столом…
— Или когда его рассудок утопает в вине…
— Где же можно найти вашего господина де Брежи? — коротко осведомился бретонец, следуя своим мыслям.
— В его любимом кабачке на улице Ваш…
— Или в игорном притоне на улице Пото-Жюре…
— Если только он не задержался, чтобы разбранить слугу или поссориться с горожанином, у которого чересчур хорошенькая дочка…
— Стойте! Если упомянешь волка, так тут же увидишь его уши, — прервал Эскриво. — Вот он сам выходит из-за королевской псарни.
— Ты прав, — подхватил Шампаньяк. — Осторожней, друзья! Старый ворчун сдвинул шляпу набок — это означает, что он сердит более, чем обычно. Послушайте моего совета и не приставайте к нему теперь, — добавил он, обращаясь к Жоэлю.