***
Под покровом ночи я нашёл Тамама.
— Что тебе нужно? — спросил он.
— Я хочу ехать рядом со своим лучшим солдатом. Хочу знать, как у него дела.
Эмель рассказала мне в деталях о его расставании с Эдалой, и если бы она этого не сделала, я никогда бы не осознал глубину его горя. Он был всё таким же: тихим, преданным, одиноким. Его лицо, то, как он держал плечи и как выполнял свою работу — всё это осталось неизменным. Какие ещё секреты он скрывал?
Седло верблюда задребезжало в тишине.
— Я бы ушёл из армии ради неё, — сказал, наконец, Тамам.
Тамам отказался бы от своей должности ради Эдалы?
— Ты бы остановил свою руку, — сказал я, повторив его слова, сказанные мне когда-то давно.
Он мельком взглянул на меня.
— Я бы покинул Алмулихи, если бы она попросила.
Луна отбрасывала так мало света, что только лишь звёзды позволяли отличить песок от неба.
— Она даже не стала тебя слушать, верно?
— Она сказала, что не сможет жить, зная, что во всём этом была её вина. Она словно заставила меня это сделать. А я так ничего ей и не предложил, словно сам этого захотел.
Я почувствовал, как он сжал в кулак поводья своего верблюда.
— Я сделал это ради неё, оно того стоило.
— Ты не можешь нести на своих плечах эту вину. Ты сам знаешь, что Эдала была упрямой. Тебе придётся жить с её решением, так что она оставила тебе гораздо более тяжкое бремя.
Притянув Фаразу поближе к нему, я понизил голос:
— Скажи мне, чего ты сейчас хочешь?
Может быть, он хотел оставить службу и пойти работать в оранжереи, чтобы выращивать цветы для Фальса Мока? А, может быть, он хотел стать моряком и отправиться в плавание на быстроходном корабле? Что бы это ни было, я готов был удовлетворить его желание. Он этого заслуживал.
— Я часто думал об этом с тех пор, как…
Он отвернул от меня своё лицо.
«Тамам», — подумал я, — «здесь слишком темно, чтобы я мог разглядеть твои слёзы».
— Мне нужна только Эдала.
***
Я увидел Эмель, склонившуюся над картой вместе с Кофи и Парвазом. Они обсуждали жителей следующего поселения, и я подумал о том, что было ошибкой оставлять Нассара в Алмулихи. Я нашёл его в птичнике за день до нашего отъезда.
— Что ты делаешь? — спросил его я.
— Кормлю их в последний раз. Харис не балует их так же, как я.
Он любил этих птиц.
— Из-за тебя Аниса совсем обленилась.
Я указал на свою орлицу. Её золотые глаза сверкнули, когда она взглянула на меня, после чего снова перевела взгляд на тушку в руке Нассара.
Он бросил её Анисе с извиняющимся видом.
— Я хочу, чтобы ты остался здесь, когда мы отправимся в путь.
Он опустил руку и пристально посмотрел на меня снизу вверх недовольным взглядом. Нассар компенсировал свой небольшой рост дерзостью.
— Нет.
— Я настаиваю.
— Что я такое сделал?
Он стянул с руки кожаную перчатку и сердито повесил её на ближайший к нему крючок, позабыв про птиц.
— Ничего такого, — неуверенно сказал я. — Путешествие будет долгим, а ты столько раз уже проделывал этот путь.
— Столько же, сколько и ты, — сказал он.
Это было не так, но, конечно же, я не мог ему этого объяснить.
— Я не могу потерять тебя в этом путешествии. Тебе ещё столькому нужно меня научить.
Он посмотрел куда-то мимо меня и кивнул.
— Останься дома на этот раз. Экрам постоянно твердит о том, что солдату не место на пристани. Нам не надо, чтобы они ругались с Азимом.
И хотя я не думал, что это будет возможно после всего того количества выпитого, Нассар улыбнулся. Он соединил пальцы рук и сказал:
— А насчёт Эмель. Когда она сказала, что я… передал её отцу хлыст… я…
— Тебе не за что извиняться. По крайней мере, не за то прошлое, которое ты не помнишь. Ты был мне очень верен, Нассар.
Я вспомнил о тех годах, которые он провёл с Соляным королём. То, как он попирал все свои принципы, поддерживая Алфаара, и о той жизни, что он вёл, искренне пытаясь найти меня и возродить свой дом. Несмотря на то, что он ничего из этого не помнил, в той реальности я увидел всю глубину его преданности.
— Спасибо, Саалим.
Я хлопнул его по плечу.