Точнее это была притворная ярость. Она так быстро появлялась и исчезала, как будто была напускной. Уголки ее глаз приподнимались, когда она рявкала на меня, как будто она не могла полностью скрыть свою нежность по отношению ко мне. Она действительно меня полюбила. Возможно, потому что я, как и она, была из пустыни. А, может быть, потому что я была с ней терпелива в те дни, когда она была слишком слаба, чтобы что-то делать, и закрывалась у себя в комнате. Сегодня был один из таких дней.
Перед моим уходом она сказала мне, что в город только что пришёл корабль, на палубе которого выращивали тулси1. Мне надо было добраться до магазина до того, как они срежут его стебли, чтобы он не успел высохнуть.
Рынок находился недалеко от пристани, поэтому я знала, что мне надо пройти по улицам в сторону моря и повернуть к кораблям. Разница между Алмулихи и моим поселением с каждым днём всё меньше удивляла меня, но при виде рынка я всё равно в ужасе задерживала дыхание. Прилавки с товарами, казалось, не заканчивались. Каждый из них отличался от соседнего, и за каждым стояли громкие продавцы, а сверху висели яркие вывески.
Ко мне подбежал мальчик с сумкой, заполненной каким-то сушеным товаром, и тут же мимо проскакала лошадь с огромными мешками на крупе.
Я испугалась, а он закричал:
— Прекрасные имбирные кристаллы!
У него в руке были огромные куски чего-то жёлтого. Я никогда не видела прежде ничего подобного.
Альтаса предупредила меня, чтобы я ничего не пробовала.
— Они выискивают солеискателей, а уж если приклеятся, как банный лист, то ты никогда ничего не успеешь.
Мальчик увидел, как я посмотрела на его руку, и поднёс её ещё ближе к моему лицу.
— Шесть фидов за горсть, но вы можете сначала попробовать и решить, нравится ли вам.
Альтасы не было здесь сегодня. Почему мне нельзя было попробовать? Я взяла небольшой кусочек кончиками пальцев — он оказался твёрдым, но податливым — и закинула себе в рот. Мальчик кивнул и улыбнулся, ожидая моей реакции.
Моё лицо перекосилось, когда зубы впились в вязкий фрукт. Он оказался очень острым, и я закашлялась. Я быстро прожевала его, стараясь скрыть неудовольствие, после чего сглотнула.
— Разве вам не понравилось?
Мальчик схватил меня за руку.
— Мы продаём и другие товары в папином магазине. Идёмте со мной. Мы найдём то, что вам больше понравится.
Я попыталась выдернуть руку из его хватки, но она была крепкой.
— О, нет, — сказала я, ещё немного покашляв, не в силах избавиться от острого вкуса на языке.
— Да, вот сюда!
Он продолжил тянуть меня.
Мы пронеслись мимо мужчины, который вытянул вперёд руки с висевшими на них платками.
— Заморский шёлк! — крикнул он мне, проигнорировав мальчика, который тащил меня за собой.
Ещё одна женщина, демонстрирующая серебряные и бронзовые браслеты, попыталась встать между мной и мальчиком и начала размахивать сверкающими украшениями.
— Лучшая цена на базаре!
Но даже ей не удалось оторвать мальчика от моей руки.
Мы завернули в переулок, где располагалось ещё больше прилавков. Я уже совсем потерялась, и не смогла бы найти путь обратно. Небольшая толпа заполнила почти всю улицу, на которую мы свернули, и мальчик замедлился, начав пробираться сквозь неё. Толпа смотрела на женщину, которая размахивала руками. На ней были яркие одежды, и висело больше украшений, чем у продавщицы браслетов. Меня удивило то, что ей вообще удавалось стоять, да ещё и ходить, под тяжестью этого веса. Когда я увидела её лицо, я поняла, что это была та же самая женщина, которая стояла на крыше. И вот теперь её одежды рассказали мне о том, почему она показалась мне знакомой.
Я резко остановилась, глядя на неё, а моя рука выскользнула из руки мальчика.
Это была та самая провидица, которая предсказала Рахиме её судьбу у нас в деревне. Именно её призвал Саалим с помощью своей магии, чтобы мы с ним могли побыть наедине. Мой рот широко раскрылся. Знал ли он её отсюда, или это были проделки магии?
— Сюда, — сказал мальчик, обхватив пальцами моё запястье. — Почти пришли.
Я покачала головой, не сводя глаз с провидицы. Было настолько очевидно, что она была из пустыни, как и я. Её кожа была такого же цвета, как у меня. Как и форма её глаз, и изгиб бровей. Поскольку я была не из Мадината Алмулихи, я всегда замечала людей, похожих на меня. Это было для меня утешением, глотком воздуха, взаимопониманием. Мне захотелось поговорить с ней, чтобы услышать в её словах что-то родное.