— Можешь что-нибудь попробовать, — сказала торговка, стоявшая рядом.
— Нет, — я покачала головой. — Я смотрела на сандал.
Без колебаний она перевернула сосуд и капнула масла на кончик пальца. А затем, улыбнувшись, она коснулась пальцем моих висков и за ухом.
— Что думаешь?
— Он пахнет…
Я не знала, как описать это запах.
— Немного странно? По крайней мере, так думают некоторые. Кому-то нравится смешивать его вот с этим.
Она взяла сосуд с розовым маслом и перекрыла им запах сандалового масла на моей коже.
Неожиданно я перенеслась обратно в зафиф, где меня готовили к мухами. И я подумала о Дайме. Неужели это всё, на что я могла надеяться? Мой взгляд опустился обратно на масла, и я заметила ладан.
Мама.
Она хотела, что я была свободна, и это случилось.
Мама, я здесь. И Тави тоже со мной.
Я вспомнила об алтаре Тави и о даре Вахира, который она отдавала маме и Сабре каждый день. Тави делала больше для нашей семьи, чем я.
Я поблагодарила торговку и поспешно покинула рынок, неожиданно захотев увидеть Тави. Специи лежали в мешках, которые были перевязаны крепкой верёвкой. Я перекинула их через плечо и теперь шла, оставляя за собой пахучий след.
Взглянув на храм Вахира, мимо которого я проходила, я вспомнила, что Саалим назвал его самым красивым местом в Алмулихи. Я ещё не была там, зная, что не существовало другого места, где я была бы более нежеланным гостем, чем здесь. Иногда я скучала по раме, где мы прижимались лбами к обжигающему песку, но когда я увидела, как Тави опускает камни в прохладную воду… когда я увидела храм, затенённый от солнца, я подумала, что, возможно, наш бог не был добрее этого?
Эти мысли показались мне предательскими.
— Ты можешь войти внутрь, — сказал знакомый голос.
Я повернулась и увидела Кахину, выходящую из храма.
— Нет, я…
Она взмахнула рукой.
— Они не могут заставить тебя уйти. Вахиру это не понравится. Ты вообще читала «Литаб»?
— Немного. Я читаю его, когда у меня есть возможность его одолжить, — призналась я.
Вахир был как мать, а Эйкаб как отец.
— Алмулихи это город Вахира, хотя его жители не всегда следуют заповедям сынов.
Кахина ухмыльнулась.
— Я живу неподалеку. Я отдам тебе свой «Литаб», и ты можешь прочитать его весь. Если только ты не хочешь зайти в храм.
— «Литаб»? — ахнула я, тут же позабыв про храм. — Эта книга слишком ценная, чтобы отдавать его незнакомке.
— У меня слишком много денег, мне незачем скрывать книги от людей, которые их ещё не читали. Идём.
Кахина казалась такой искренней, и я пошла за ней без раздумий.
— Твои друзья, кажется, хорошо устроились, — сказала она, ведя меня по узким улицам.
— Мои друзья? — спросила я, обойдя трех коз.
— Фироз и Рашид.
Я кивнула.
— Вы запомнили их имена?
— Я помню всё.
Она махнула на трёх ребятишек, которые сидели на улице. Между ними лежала потрёпанная доска для игры в маху.
— Мой муж как-то сказал мне, что моя магия — это моя память.
Когда её руки опустились, я заметила, что рукава её одежд были мокрыми после ритуала в храме.
— Я не согласилась с ним. Сказала, что моя магия очаровывает только детей. Смотри, как дети меня любят.
Мы шли теперь по байтахире. И хотя был полдень, люди сновали туда-сюда между заведениями с едой и напитками, логовами буры и джальса тадхатом.
— Особенно меня любил король Саалим, — продолжала она. — Ему нравилось, когда я предсказывала ему его будущее. Мой муж как-то сказал мне, что я когда-нибудь разозлю королеву. Но разве я должна была следить за её детьми?
Мы оказались рядом с домом Кахины, но о детстве Саалима мне хотелось узнать больше, чем получить «Литаб».
— Каким он был ребёнком? — спросила я.
Когда она улыбнулась, я заметила, что она была очень симпатичной. Морщины на её лице напомнили мне о Хадийе. Улыбался не только её рот, но и всё её лицо.
— О, этот бедный мальчик всё никак не может оставить эту ношу. Он всегда пытался что-то доказать. Он приходил ко мне и спрашивал, станет ли он хорошим королём, ненавидит ли его брат, умеет ли его сестра колдовать.
Она снова рассмеялась и посмотрела мимо меня на улицу байтахиры, словно присматривала за каким-то ребёнком.
— Но он был ленив. И избалован. Он думал, что может получить всё. Особенно, когда стал старше. Он сделался злым. Он и его брат начали ругаться, и он всё реже проводил время со своими сёстрами и родителями.
Я поправила мешок на плече, которое уже начало болеть от его тяжести. Кахина заметила это.