Тед тем не менее не собирался вечно торчать вне собственного дома. Он появился там вечером, чтобы поужинать и обговорить с Джоном все вопросы о продаже ранчо.
Присутствие Джесс ощущалось повсюду.
Дом сиял... Сияла миссис М., седые космы ее волос были уложены и выглядели вполне прилично. Кажется, впервые за долгие годы они с мистером М. смотрелись как счастливая пара. Тед наткнулся на них во дворике: они сидели под тамариндом и попивали грог. Он прошмыгнул мимо них в поисках Джона.
Джесс была на кухне.
Тед хотел было прошмыгнуть незамеченным и мимо нее, но устоять против запахов ростбифа, йоркширского пудинга и лимонного пирога было выше его сил. Ах, чтоб ей! Ну почему она такая мастерица во всем, что он больше всего любит?..
Его башмаки гулко протопали по прохладным терракотовым плиткам пола, он вошел в кухню и оперся о дверной косяк. Потный и грязный мужчина в уютном царстве ее кухни. От него несло пылью и животными, которым он сегодня делал прививки. Изо рта еще не выветрился запах вчерашнего виски.
Она оторвала взгляд от поваренной книги, натянуто улыбнулась и произнесла:
— Привет.
Так просто: «Привет» — и все... И это после всего того, что она с ним вытворила! Но сердце его наполнилось дикой радостью.
— Где Лиззи? — сухо спросил Тед.
— Читает у себя в комнате. Я дала ей книгу о динозаврах...
— О!
Он пожирал глазами Джесс. В одежде для верховой езды — кремовые брюки, сафьяновые сапожки и облегающая рубашка красного шелка, — оставшейся от Дейерде, она выглядела обворожительно. Должно быть, проспала всю ночь, как невинный младенец, — без него.
— Я соскучилась по тебе. — Джесс отложила деревянную лопаточку, сняла передник и направилась к нему через кухню.
Внутри у него все затрепетало, и он почти лишился дара речи.
Столько лет он прожил в этом доме, но лишь сейчас почувствовал, что это его дом.
Он зарылся лицом в шелковистую ткань ее рубашки.
— О Боже, — пробормотал Тед с тоской, признавая полное поражение. — Я погиб. Я в самом деле погиб.
Годами он винил Джесс за то, что произошло между ними. Но виноваты на самом деле они были оба — в том, что избегали смотреть правде в глаза.
— Я чувствовала то же самое — всю ночь, — прошептала она.
— Я ужасно скучал без тебя.
— Я тоже скучала. Почему ты не пришел?
— Потому что... — Его черная ручища взъерошила ее волосы. — Потому что я упрям как осел. — Он понимал, что никогда в жизни ему не удастся управлять ею, и понимал, что никогда не оставит попыток. У них будет немало битв. Но сейчас до всего этого ему не было никакого дела. Она должна быть рядом с ним. Ему хотелось ублажать ее — во всем. — Фу-ты, ну и грязен же я... Пойду сперва приму душ.
Он хотел отстраниться, но она не отпускала его.
— Не уходи, — нежно попросила она.
Он провел пальцем по ее скуле, щеке и обратно, и от этой ласки оба они напряглись, словно их током ударило. Он почувствовал, как у нее участился пульс.
Она облизнула губы.
И он поцеловал ее.
И в тот же миг Тед понял, что, пока Джесс с ним, ни за какие богатства мира он не продаст Джексонову заимку. Это уже не был просто миллион акров выжженной пустыни, это был его дом. И ее тоже. Он сделает все так, как хочет она. Он будет бороться за свои права здесь, под этим солнцем, потому что так хочет она.
Чего бы это ему ни стоило.
Но бороться будет своими способами.
А не ее.
Глава тринадцатая
Втроем они сидели в кабинете Теда. Едкие струйки дыма закручивались вверх от сигары Джона, которую он положил на краешек пепельницы.
— Что значит, не хочешь продавать? — прорезал тишину резкий вопрос Джона.
Джесс кашлянула и отмахнулась рукой от едкого дыма.
Великолепный ужин, который впервые за многие годы отведал Тед, закончился, и из кухни на другом конце дома доносился звон посуды. Миссис М. впервые без нытья занималась хозяйством.
Джон, Тед и Джесс сидели за письменным столом Теда, доверху заваленным бумагами, и смотрели друг на друга.
Тед наклонился вперед, скрипнув кожаным креслом.
— Джон, полегче на поворотах, — Тед сделал глоток пива, — не забывайся: ты всего-навсего мой наемный адвокат. Здесь я решаю, как поступить с Джексоновой заимкой.
Джон бросил выразительный взгляд на Джесс. Голос его стал еще резче.
— Не совсем, как видно, один ты все решаешь, — отрезал Макбейн, сознательно задевая мужскую гордость Теда.
Однако Тед и бровью не повел.
— Я никогда не хотел ничего продавать. Это была твоя идея, — только и сказал он, с еще большей твердостью.