Таким образом, Антигон вынужден был снабжать свои войска по морю, что, в принципе, не было бы проблемой, ведь у противников Антигона не было собственного флота, способного угрожать его коммуникациям.
По крайней мере, так было до вмешательства Египта, ведь теперь его флот разбит по частям, а морские коммуникации полностью прерваны, в то время как сама Македония находится, фактически, под морской блокадой.
Иными словами, никаких подкреплений или снабжения из Македонии ему, Антигону, больше не поступает, да и не поступит, покуда мощнейший в Восточном Средиземноморье флот Лагидов (Птолемеев) угрожает ему с моря.
Ну, а кроме того, так как Фермопилы всё ещё закрыты, а пробиться к ним у него нет вообще никаких возможностей, он ещё и оказался закрыт в, по сути, ловушке.
Таким образом, всё, что ему оставалось — попробовать разбить Птолемея в генеральном сражении, после чего принудить последнего к заключению мира под любым предлогом
Собственно, именно по этой причине он расположился прямо напротив ключевой позиции, контролирующей дорогу на Спарту — Селассии. Там же, напротив него, расположился Клеомен III, ожидающий подкрепления в лице египетских сил.
Несмотря на меньшие силы, он мог ещё довольно долгое время удерживать Антигона на месте, благодаря холмистой местности в окрестностях Селассии, которая ранее уже были упомянута в контексте холмов, имеющих километр в высоту.
Впрочем, было одно большое НО…
Глава 10. Быстрее! Сильнее! Выше!
… Дурная голова ногам покоя не даёт …
— ИДИОТ! Как он мог?! — снова здравствуйте, господа потомки. Вероятно, некоторые уже догадались, но вот — Антигон показал свой тактический гений.
Вероятно, угроза смерти здорово так остудила его голову, а потом, взявшись за думу крепко и начав думать ещё более эффективно, он сумел правильно использовать один из самых сложных тактических приёмов — фальшивое отступление.
Грамотно использовав оный, он сумел вытянуть левый фланг Клеомена, находившийся под командованием Эвклида, брата Клеомена, на равнину, где её смяла кавалерия Антигона, ударившая Эвклиду в тыл, пока тот был связан сражением с бронзовыми щитами и греческими союзниками Антигона.
Как не трудно догадаться, левый фланг Клеомена, состоявший из наёмников, весьма быстро дрогнул, начав беспорядочное отступление после смерти Эвклида в гуще битвы.
К счастью, Клеомен успел отреагировать на это, благодаря чему центр, состоявший из кавалерии и лёгкой пехоты, сумел отойти к Клеомену, избежав опасности окружения. Немногим позже, уже под покровом ночи, последний спартанский царь отошёл вглубь Лаконии.
Тем временем, войско отца уже находилось в Спарте, когда получила известие о разгроме Клеомена. Таким образом, последний не только потерпел поражение, из-за чего Коалиция потеряла отряд в 5 000 греческих наёмников, а враг прибавил 3 000 человек пехоты за счёт найма взятых в плен наёмников, но и потерял власть.
Тут таковой вот нюанс — вся власть Клеомена держалась исключительно на его военном авторитете и, соответственно, армии, а теперь, когда он потерпел катастрофическое для Коалиции поражение, Птолемей IV более не видел смысла в Клеомене.
Разумеется, сразу же по прибытию его заколол очередной неизвестный исполнитель. Как ни странно, сразу же после этого в Спарте Птолемеем была восстановлена олигархия, ликвидированная немногим ранее самим же Клеоменом, причём теми же методами, которыми ликвидировали уже его.
К несчастью, спартанские олигархи, управлявшие отныне только что созданным Коринфским союзом под протекторатом Птолемея III, решили восстановить старые порядки, что вылилось в восстание периэков, которых Клеомен наградил полными гражданскими правами, чтобы использовать их в войне.
Вот так вот, совершив ещё одну ошибку, Коалиция потеряла ещё один отряд, на этот раз уже отряд в 3 000 спартанских гоплитов-периэков, которых пришлось усмирить силой.
Таким образом, к середине июня 223 года до нашей эры баланс сил снова изменился. Теперь Антигону, войско которого практически не понесло потерь, приходилось противостоять не 40 000 пехоты и 4 000 кавалерии, а 32 000 пехоты и 4 000 кавалерии.
Сам же Антигон теперь имел примерно 30 000 пехоты и 1 200 кавалерии против, так как он приобрёл дополнительно 3 000 наёмников и ещё 500 солдат от греческих союзников в виде подкрепления.
То есть, теперь Антигон имел 30 000 пехоты и 1 200 кавалерии против 32 000 пехоты и 4 000 кавалерии Птолемея. Впрочем, при этом Антигон мог рассчитывать на то, что спартанцы будет не слишком упираться в своём сопротивлении, теперь, когда их союзники так поступили то с ними.