Джон достал из кармана коралловое ожерелье и вручил девочке.
— Грация, — сказала девочка и, сделав короткий книксен, впустила гостей в дом.
И тут же появился Джованни, который, к глубочайшему удивлению Джона, бросился обнимать и его и Бьерна.
— Какая честь! Какие гости! — искренне восклицал он. — Проходите, проходите! Лоредана, посмотри, кто к нам пришел!
Джон мало что понимал, но от сердца у него отлегло — Джованни забыл обиду.
Лоредана тоже радостно поприветствовала гостей и закрыла по-прежнему распахнутую дверь. И в то же мгновение радушие Джованни как рукой сняло.
— Зачем ты пришел? — спросил он. — Что тебе еще от нас нужно?
— Сеньор Джованни, мы можем хотя бы поговорить с вами? — сдержанно спросил Джон.
— Да, Джованни, мы же не грабить тебя пришли! Хотя в каком-то смысле и грабить! — рассмеялся Бьерн.
— Садитесь. Говорите.
— Вот это уже другое дело! Накрывай на стол, Лоредана! — закричал Бьерн, усаживаясь. — Или лучше пусть это сделает ваша дочь.
Джон тоже сел.
— Ну? — сказал Джованни.
— Во-первых, я хотел бы извиниться перед вами. — Джон говорил медленно, чтобы Джованни понимал его. — Я нарушил обещание, которое вам дал. Наверное, вы были правы, когда выгнали меня. Но я прошу вас забыть обиду. Не держать на меня зла. И в знак моего раскаяния и нашего, надеюсь, примирения, подарить вам вот эти часы.
Джованни повертел в руках подарок и положил на стол.
— Рано, — прошептал ему Бьерн.
— А вашей жене, сеньоре Лоредане, я хотел бы подарить вот это, — сказал Джон и вынул коробочку с драгоценностями.
Джованни даже не раскрыл ее, коробка легла на стол рядом с часами.
— Что дальше? — спросил Джованни.
Джон встал. Бьерн замешкался, но тоже вскочил.
— Сеньор Джованни, я прошу руки вашей дочери Марии.
Джон ожидал какой угодно реакции на эти свои слова, но то, что произошло, было для него абсолютно неожиданным.
Джованни заплакал. Сначала у него задрожали губы, наполнились слезами глаза, а потом он уронил голову на стол и в голос зарыдал, вздрагивая плечами.
В углу плакала Лоредана.
— Все идет отлично, — прошептал Бьерн. — Они растроганы.
Но Джованни вдруг поднял голову и сквозь слезы заговорил:
— Простить тебя?! Забыть обиду? Не помнить зла? Да ты знаешь, негодяй, что я сплю и вижу, как всажу в твое поганое сердце нож!
Краем сознания Джон отметил, что Джованни стал вполне прилично изъясняться по-английски.
— Можно простить тебя за то, что ты сделал?! Нет! Никогда! Ты обесчестил Марию… Ты…
— Брось, Джованни! — весело сказал Бьерн. — Обесчестил! Что за слова? Грешки молодости! Ты и сам, небось, в молодые годы бегал за каждой юбкой!
Джованни словно не услышал эти слова.
— Ты обесчестил нашу семью! И ты еще просишь прощения?!
— Я хочу жениться на Марии, — все еще сдерживая себя, повторил Джон. — Для этого я приехал. И от своего не отступлюсь.
— Женись! Пожалуйста! Сколько твоей душе угодно!
— Он согласен! — воскликнул Бьерн.
— Если найдешь ее в борделе! Нету Марии больше! У меня нет такой дочери! Я знать не хочу потаскуху по имени Мария!
— Я не понимаю… Мария… Где Мария? — растерялся Джон. — Мария!!! — закричал он что было сил.
— Кричи-кричи! Марии здесь нет. Она убежала от нас. Еще там убежала! И теперь, я надеюсь, подыхает где-нибудь под забором!
Джон опустился на стул.
— Что вы наделали? — сказал он. — Вы сошли с ума. Ведь это ваша родная дочь. Вы… Вы…
— У нас нет больше дочери, — сказал Джованни. — Убирайся отсюда! Уходи. И дурачка своего забери.
Джованни утер слезы рукавом, сгреб со стола подарки, сунул их Джону, но, поскольку тот даже не заметил этого, передал Бьерну.
— Пошли, Бат, пошли, — сказал Бьерн. — А то хозяин захочет, чтобы сбылся его сон.
— Нет, постойте, — сказал Джон. — Я только не понимаю одного — зачем вы?… Вы же любите ее… Вы ее родители… Я, правда, не понимаю… Неужели какие-то дурацкие принципы важнее вашего же ребенка? Ну объясните мне…
Джованни молчал, опустив голову.
Джон растерянно посмотрел на Лоредану. Она тоже молчала, смахивая пальцами слезы со щек.
— Что вы сделали с ней, что она ушла от вас? Что вы натворили? Боже, вы христиане? Вы люди?
Джон чувствовал, что и сам сейчас заплачет.
— Куда она ушла? Хоть это вы мне можете сказать?
— Мы не знаем, — сказала Лоредана.
— Так, — Джон встал. — Я возвращаюсь в Америку. Я найду ее. Но я не знаю, захочет ли она хоть когда-нибудь встретиться с вами.