Выбрать главу

День Джона был расписан по минутам. С утра он сидел в библиотеке, обложившись книгами по истории Иудеи и Римской империи, потом работал с Бьерном над эскизами костюмов, декораций и реквизита, потом работал с Тома, потом ехал в театры и смотрел, смотрел, смотрел спектакли.

В Париже театров было огромное количество — серьезных, которые ставили только классику, музыкальных, в которых драматические актеры играли небольшие сценки, чаще всего смешные, и совсем крохотных театров, состоящих порой из двух-трех человек, которые выступали в кабачках, ресторанчиках и кондитерских.

Джон решил посмотреть всех. Это оказалась почти непосильная задача, потому что на нее пришлось бы потратить не меньше двух лет. Тогда Джон решил, что один спектакль в вечер — слишком расточительно. Поэтому начало он смотрел в одном театре, потом переезжал к другой и так далее. Таким образом он ухитрялся за вечер посмотреть пять-шесть театральных коллективов.

Но этим его знакомство с актерами не ограничивалось. По Парижу прошел слух о грандиозном проекте американца и церкви, и в квартиру Джона стали толпами приходить актеры, которые считали, что именно они достойны играть роль Иисуса Христа. Джон терпеливо объяснял каждому из них, что Христа в картине вообще не будет. Актеры не очень-то этому верили, решая, что главная роль уже занята. Тогда они говорили, что они прирожденные Пилаты, Петры, даже Иуды…

Со всеми Джону приходилось беседовать, а это отнимало уйму времени. Ведь актеры старались показать все, на что они способны. Они читали длинные поэмы, монологи, пели и даже танцевали. А один упорно пытался показывать фокусы.

У Джона от всех этих лиц голова шла кругом. Пришлось нанимать троих помощников, которые проводили предварительный отбор. Потом они признавались Джону, что запросто могли разбогатеть — чтобы попасть к режиссеру, им предлагали довольно внушительные взятки.

В этот же период у Джона произошла знаменательная встреча. Он побывал в гостях у Луи Жан Люмьера, человека, который изобрел кино.

Это был довольно молодой, подвижный и веселый француз с большими висячими усами и бурными жестами.

— Мы это сделали с Огюстом, а все почему-то говорят только обо мне! — смеялся он. — Это очень странно, ведь брат старше меня на два года. Он обижается. Говорит, что и в семье я был любимчиком.

Джон приехал к Люмьеру, чтобы посоветоваться с ним. Тома собирался приобретать новую киноаппаратуру.

— Что вы?! — засмеялся Луи Жан. — Я теперь и не узнаю своего изобретения! Там столько замечательных новинок, что я даже завидую, как это нам не пришло в голову!

— Да, теперь все кажется простым, — согласился Джон. — Но первыми навсегда останетесь вы.

— И мне даже страшно от этого становится, месье, — сказал Люмьер, понизив голос. — Я пока еще и сам не понял, что же за штуку мы изобрели. Вот месье Нобель тоже думал, что изобрел динамит для мирных строительных работ, а что вышло?

— К счастью, ваш аппарат ничего не может взорвать, никого не может убить, — сказал Джон.

— Боюсь, что может — и взорвать, и убить, — грустно сказал Люмьер. — Понимаете, в руках у людей оказалось средство точного документирования правды. Или способа фальсификации ее. Только если динамит уничтожает тело, кино может уничтожать душу. Боюсь, кое у кого такой соблазн может возникнуть.

— Наверное, — подумав, согласился Джон. — Все зависит от человека.

— И вы верите в его разум? — спросил Люмьер.

— Да, я верю.

— Вы утешили меня, месье. Дай Бог, чтобы вы были правы.

Вскоре фирма, производящая кинопленку, обратилась к Джону с просьбой взять на себя испытание их новой продукции. Джону показали образцы, и он остался очень доволен — пленка была ровной, изображение четким, не слишком контрастным, видны были все детали даже на общем плане.

— Но мы собираемся снимать фильм не в Париже, — сказал Джон. — Мы выезжаем на Ближний Восток.

— Замечательно, — сказал представитель фирмы, — мы пошлем с вами нашего сотрудника, естественно за наш счет. Он проследит за всем. Это будет прекрасное испытание для пленки.

Тома показал Джону новую технику. Она была более громоздкой, чем старый киноаппарат, но теперь оператору не было нужды крутить ручку, аппарат работал от двух больших батарей. Кроме того, Тома заказал штатив, который позволял поворачивать камеру не только влево и вправо, но и вверх-вниз, даже позволял переворачивать ее вверх ногами. Кроме того, Тома придумал приспособление, которое позволяло камере двигаться — подниматься или опускаться, подъезжать или отъезжать. Это было небольшое металлическое коромысло, на одну сторону которого крепилась камера, а на другую — груз. Посредине коромысло было закреплено, что и позволяло поворачивать камеру в любую сторону.