— Радуга! — закричала Уитни. — Смотрите, радуга!
Компания бросилась к водопаду — ну кто же не мечтает поймать руками радугу, — но брызги в мгновение промочили одежду до нитки.
Женщины с визгом бросились назад. Мужчины тоже ретировались.
Побродив вокруг, компания решила устроить пикник. Впрочем, делать это пришлось в стороне от водопада, потому что его грохот совершенно не давал говорить. Уитни, Линда и миссис О’Брайен расстелили прямо на траве белоснежную скатерть, поставили глиняные миски, а в них выложили простую еду — зеленый лук, листья салата, томаты, каравай черного хлеба, овечий сыр. Здесь же стояла большая плетеная бутылка красного вина.
— Я считаю, что мы должны подождать русских, — сказал Бо. — Они должны вот-вот прийти.
— Может, стоит за ними сходить? — сказала миссис О’Брайен.
— Правда, надо сходить и узнать, может быть, они вернулись? — сказал Тери. — Я могу выполнить эту миссию.
Бо почему-то не хотелось, чтобы шел англичанин.
— Я пойду, — сказал он. — А вы развлекайте дам и мистера О’Брайена.
И он быстро поднялся, чтобы не вступать в спор, и побежал туда, где они оставили русских супругов.
Дорожка была извилиста и узка, по бокам ее возвышались густые кусты орешника, поэтому Бо не видел русских, пока не подошел к месту, где они оставались, совсем близко. Подошел и замер на месте.
Опять были слышны крики, плач, опять голос Перс жаловался, а голос Стива грубил. Теперь и Бо различал русское слово «деньги».
Он решил уже повернуть обратно, но вдруг услышал звук громкой пощечины. Он невольно выглянул из-за кустов и увидел только, как Перс падает на землю.
Бо выскочил из кустов и вцепился в замахнувшуюся для нового удара руку Стива.
— Вы с ума сошли! — закричал Бо. — Что вы делаете, месье?!
Стив выругался словами, которых Бо не понял, вырвал свою руку и молча быстро пошел вниз к деревне.
Бо поднял с земли Перс. У нее из носа текла кровь.
— Простите, мадам, — сказал Бо, — я не хотел быть свидетелем вашей ссоры. Это вышло случайно. Я просто вернулся узнать, скоро ли вы присоединитесь к нам.
— Ничего… Ничего страшного, — сказала Перс, утирая кровь носовым платком.
— Вам очень больно? Лягте на траву и поднимите подбородок повыше. Сейчас это пройдет.
Бо побежал к ручью, смочил носовой платок и, вернувшись, приложил его к носу Перс.
— Вы, наверное, подумали о Стиве ужасно? — спросила Перс.
— Это не имеет значения.
— Прошу вас, не рассказывайте никому о том, что вы видели.
— Вы могли бы и не просить об этом. Это ваша тайна. Вы простите меня, что я стал ее невольным свидетелем.
— Он любит меня. Вы просто не знаете. Он очень любит меня, — сказала Перс.
— Да-да, мадам, успокойтесь.
— Нет, вы мне не верите. Вы считаете, что он изверг и негодяй. Ведь так?
— Если честно, то да, мадам. Согласитесь, ударить женщину — не признак благородства, а ударить женщину слабую, — Бо выбрал слово помягче, — это просто ужасно.
— Да-да, я знаю, со стороны это так выглядит. Но я сама во всем виновата. Это я постоянно довожу его до бешенства. Я, знаете, месье Бо, я очень ревную его. Мне кажется, что он мне… Только не смейтесь! Мне кажется, что он мне изменяет.
— Наверное, вы ошибаетесь, мадам. Ведь Стив не отходит от вас ни на минуту.
— Вот-вот. Я все прекрасно понимаю. Но это сильнее меня. Я придираюсь ко всяким мелочам. Например, мне кажется, что он тратит слишком много денег. И я решила, что он тратит их на любовницу.
Бо непривычно и странно было слышать такие откровения от совершенно незнакомой женщины. Он что-то знал о русском характере — открытом и широком, загадочном. Теперь он воочию убеждался, что это именно так. Ни один европеец или американец не станет изливать душу незнакомому человеку. Да и со знакомым поостережется.
— Наверное, я сошла с ума, но и я его люблю, месье, люблю без памяти. Знаете, ведь он ухаживал за мной восемь лет. Когда это начиналось, он был совсем мальчишкой. Только-только закончил гимназию и поступил в горную академию. А у меня уже были муж и ребенок. Собственно, это Михаил и привел в наш дом Степу…
— Кого?
— Стив — по-русски Степан. Уменьшительно — Степа. Действительно, Степа. Он был так молод и горяч. Боже мой, месье, как он мучил меня. Как он мучил себя самого…
— Если вам не хочется, — сказал Бо, — можете не продолжать.
— Нет-нет, я должна вам рассказать, чтобы вы поняли, надо понять все, тогда вы простите его.
— Только не волнуйтесь. Не надо волноваться, это вредно для вас.