— Но Тери не имел в виду ничего дурного…
Англичанин схватил Линду под руку и утащил в номер.
— Мы перенесем тело в другую комнату, — сказал хозяин. — А потом, когда все будет готово, отправим покойницу в часовню.
— Да-да, — сказал Бо. — Пожалуйста, займитесь этим. Я заплачу.
— Может быть, вызвать полицию? — спросил хозяин.
— Не стоит, мсье. Этот человек придет в себя, и вы откажете ему от места. Он уедет. И думаю, с удовольствием.
Оставаться в гостинице было невозможно, поэтому Бо и Уитни решили уйти в горы, в то самое место у водопада.
Почти всю дорогу они молчали. Только возле камня, на котором несколько дней назад Перс рассказывала Бо историю своей несчастной жизни, они остановились.
— А что спросил у него Тери? — задумчиво произнесла Уитни.
— Какая разница? Стив искал только повода, чтобы поскандалить, — ответил Бо, немного удивившись, что Уитни волнуют такие вещи.
Они пришли к водопаду, но теперь их уже не радовала ни радуга, ни эдельвейсы. Они сели на траву и молча слушали грохот падающей воды.
— Кто-то зовет тебя! — вдруг сказала Уитни.
От этих слов у Бо мурашки пошли по коже. Он ничего не слышал, ведь водопад заглушал все.
— Тебе показалось, — сказал он. Но тут и до него донесся далекий голос:
— Месье Бо! Месье Бо, где вы?
Голос доносился с тропинки. Кто-то поднимался к ним.
Бо и Уитни поднялись и пошли навстречу.
Это был гостиничный гарсон.
— Месье Бо, хозяин просил вам срочно передать вот это.
Гарсон достал из кармана конверт.
— Это письмо адресовано вам. И хозяин подумал, что женщина, возможно, оставила какие-то распоряжения насчет похорон.
— Да-да, — сказал Бо, открывая конверт, на котором действительно было написано: «Для месье Бо».
«Месье Бо, когда Вы будете читать это письмо, меня уже не будет в живых. Вы единственный человек, которому я могу довериться. Возможно, это русская сентиментальность, но мне необходимо выговориться перед смертью. Бог не простит меня, но пусть хоть люди меня не осуждают. Мы любили друг друга. Это была самая великая любовь, которую я только могу представить. Может быть, это только я так думаю, может быть, все было обыкновенно и заурядно. Но это мое. И умереть, сознавая это, — великая радость для меня. Думаю, только Вы можете это понять. Не знаю, почему мой выбор пал на Вас. Он странен даже для меня, но пусть уж так. Казалось бы, что мне до мнения остающихся жить, если я ухожу в вечность, а видите — меня это тревожит. Заклинаю вас, приложите все силы, чтобы люди не думали обо мне плохо. Понимаю, это будет непросто, но такова моя последняя воля на этой земле. Мне и после смерти хотелось бы оставаться рядом с моей любовью, но, увы, это невозможно, поэтому и не прошу Вас об этом. Простите меня за все. Если можно, помолитесь за мою грешную душу. Только одно прощает меня — великая моя любовь…»
Еще когда Бо начинал читать, какая-то смутная тревога вдруг стала овладевать им и укреплялась по мере чтения все больше. Но все равно шоком, потрясением, ударом молнии было последнее слово письма.
Только секунду Бо стоял в оцепенении и вдруг рванулся вперед, помчался, полетел…
— Что случилось, Бо? — закричала испуганная Уитни.
— Быстрее! Быстрее! — на бегу ответил Бо, даже не оборачиваясь к бежавшей за ним Уитни.
Последним словом письма была подпись: «Стив».
Бо летел, не разбирая дороги, налетая на кусты и камни. Он даже один раз упал, но вовсе не заметил боли. Уже давно затихли восклицания Уитни, которая не поспевала за бешеным бегом мужа.
Он промчался через деревню под изумленными взглядами стариков в пивной и влетел в гостиницу, крича хозяину:
— Где?! Где ключи от вашей каморки?!
Перепуганный хозяин метнулся к стойке, выхватил связку ключей и подал Бо.
Тот каким-то чутьем нашел в связке нужный, открыл замок и рванул дверь на себя…
В первый момент Бо показалось, что он успел — Стив стоял, отвернувшись в угол, и плечи его двигались. Бо шагнул к русскому, схватил его за руку и тут понял, что все-таки опоздал.
Стив повесился на кожаном пояске от брюк. Ноги его почти касались пола, поэтому казалось, что он стоит. Сквозняк от распахнутой Бо двери просто качнул тело Стива…
— Он покончил с собой, — сказал хозяин завороженно. — Он повесился. Как вы догадались?
— По письму… Где оно было?
— Мы стали убирать в комнате покойной. Оно лежало на столе, — говорил перепутанный хозяин. — Боже мой! Повесился!