— Прости, Бьерн. Это не над тобой, — сквозь смех проговорил Джон. — Мы просто все сегодня ужасно перенервничали.
— Ну, это другое дело. Тут я готов вас поддержать. Мне стоит только вспомнить Поля, который на всякий случай напялил на голову чалму, и все — я помираю.
— Я надел ее просто от солнца, — смеясь сказал Поль.
— Ну да! Панама-то не помогает от солнца! — еще пуще зашелся Бьерн. — Он ведь снял панаму и надел чалму!
— А кто прятал в брюках деревянный меч? — в свою очередь спросил Поль.
— Я беспокоюсь за реквизит! — ответил Бьерн. — Я за него отвечаю!
И снова все стали припоминать смешные подробности недавней съемки.
Джон посидел еще немного с людьми, а потом встал и пошел в сторону холмов.
Духота уже пропала. В воздухе тихим звоном разносилось стрекотание сверчков. Где-то кричали ночные птицы. Близкое черное небо было полно звезд. На горизонте мерцал одинокий огонек. Действительно, все было здесь наполнено какой-то могучей силой покоя и мудрости. Словно огромное невидимое крыло заслонило эту землю от тягот и невзгод. Да, это было бы великое счастье — родиться на этой земле и умереть.
Джон сел под дерево, прислонившись затылком к его пыльному стволу, и стал смотреть на звезды.
— Хочу домой — сказал он вслух совершенно неожиданно для себя.
Отчаяние
Съемки приближались к концу, когда вдруг появился на площадке совершенно неожиданный в этом далеком от цивилизации месте автомобиль.
Появился он не один, а в сопровождении всадников и мальчишек, которые со всех ног мчались за неизвестным чудом.
Вся съемочная группа, затаив дыхание, следила, как автомобиль, подскакивая на кочках и колдобинах, подъехал к базе и остановился.
Вышел из него человек, затянутый кожей, в огромных очках-консервах, с развевающимся белым шелковым шарфом вокруг шеи. Приблизившись, человек снял очки и кожаное кепи и оказался девушкой.
— Привет! — сказала она уставившимся на нее кинематографистам. — Я Диана Уинстон. Можно мне поглядеть, чем вы тут занимаетесь?
Появление автомобиля и девушки произвело на всех такое сильное впечатление, что какое-то время никакого ответа не было.
Девушка рассмеялась:
— Теперь понятно, почему кино — немое. Наверное, вы не умеете разговаривать.
— Прошу прощения, мисс Диана, но ваше появление можно назвать только чудом. А чудеса делают людей немного глупыми, — первым нашелся Бьерн. — Кстати, разрешите представиться — Бьерн Люрваль. Большой ваш поклонник.
Джон с удивлением взглянул на друга.
— Правда, вы знаете обо мне? — удивилась девушка.
— Да кто же не знает вас?! — расплылся в улыбке Бьерн. — Вы ведь та самая сумасшедшая и взбалмошная Диана, которая отправилась путешествовать по арабскому Востоку, оставив все прелести Лондона и поместья вашего досточтимого батюшки лорда Самюэля Уинстона! Честно говоря, будь я на его месте, отшлепал бы вас хорошенько.
Эти, мягко говоря, непочтительные слова вовсе не обидели Диану. Она улыбнулась и протянула Бьерну руку.
— Очень приятно, мистер Бьерн. О вас я тоже слышала немало. Не вы ли тот безумный художник, который собирался раскрасить собор Парижской Богоматери в розовый цвет? Нет, кажется, вы собирались сделать из Эйфелевой башни большой парус, чтобы в Париже всегда был свежий воздух. Будь я на месте ваших друзей, давно бы засадила вас в сумасшедший дом.
— Уверен, что наши палаты были бы рядом, — ответил Бьерн. — Впрочем, боюсь, что все сумасшедшие дома для вас недостаточно сумасшедшие.
Джон вертел головой, не понимая, что за абсурдный разговор он слышит. Остальные были в не меньшем недоумении.
— В таком случае окружающим придется терпеть мои причуды, — сказала девушка.
— Но я-то их терпеть не собираюсь, — сказал Бьерн. — У нас тут серьезное дело, а вы, зная ваш характер, все развалите до основания.
— Разве то, чем занимаетесь вы, еще можно развалить? Простите, мистер… — повернулась Диана к Джону.
— Батлер. Джон Батлер, — представился Джон.
— И вы терпите этого разгильдяя, мистер Батлер?
— Но я… Мы с Бьерном…
— Что, вы хотите сказать, что вы с этим олухом друзья?
— Да, мы с ним…
— В таком случае я сначала поцелую вас, а потом уже этого увальня.
И Диана, не дав опомниться Джону, чмокнула его в щеку.
— Ну, а теперь ты иди сюда! — приказала она Бьерну.
— Нет-нет, все! Ты на моих глазах целуешься с посторонними мужчинами, а я что, должен это спокойно сносить? Да по законам шариата тебя нужно побить камнями!