Так с улыбкой и вышла на улицу.
Но здесь она остановилась. Сойти с ума! Зачем она ехала в такую даль? Чтобы поговорить об оранжаде? Она что, для этой светской беседы добивалась аудиенции?!
Недолго думая, Скарлетт резко повернула назад и прямиком прошла в приемную.
Увидев ее, Смит вскочил со своего места:
— Простите, мэм, но к губернатору уже нельзя. Он сейчас выезжает!
Скарлетт двинулась прямо на секретаря, и того словно ветром сдуло с ее пути.
— Ник, старый ты лис! — с порога заявила Скарлетт. — Ты что, вздумал водить за нос меня? Скарлетт О’Хару? Ты забыл, как приходил к моему отцу обучаться грамоте? Ты что со мной делаешь? Или ты хочешь, чтобы твоя Мэри узнала, как ты ухлестывал за Пэгги Браун?
Губернатор, вскочивший было из-за стола при виде влетевшей в кабинет Скарлетт, медленно опустился в кресло.
Скарлетт подошла к столу и выдернула флажок из чернильницы.
— А теперь скажи мне, что происходит? — сказала она, усаживаясь на прежнее место.
— Скарлетт, дорогая, честное слово…
— Слушай, Ник Лоу, я не собираюсь больше приседать в реверансе. Вы что, все забыли, что это за имя — О’Хара? Что за проходимец претендует на мои земли?! Что еще за арбитражный суд, который собирается, видите ли, решать какое-то там дело о Таре?! Вы что здесь все, взбесились?!
— Скарлетт, ты что себе позволяешь?!
— Замолчи, Лоу, а то я сейчас опрокину эту чернильницу тебе на голову вместе со столом! Отвечай!
Из губернатора словно выпустили воздух. Он вдруг обмяк, посерел и на глазах превратился в жалкого старика, у которого одышка, пошаливает сердце, барахлит печень и бессонница.
— Скарлетт, — проговорил он наконец, — тебя лишат Тары, надежд нет никаких.
— Кто он? — жестко спросила Скарлетт.
— Конгрессмен… — одними губами проговорил Лоу.
— Имя! — грохнула кулаком по столу Скарлетт.
Губернатор только помотал головой.
— Прости нас всех… Мы не в силах тебе помочь… Это уровень… — Лоу закатил глаза, словно намекал на самого Господа Бога.
— Президент? — спросила Скарлетт, тоже почему-то понизив голос.
— Очень близко, — ответил губернатор. — Все его бумаги в полном порядке. А твои — нет.
— Ты мог мне сказать об этом раньше?
— Сейчас и так слишком рано, — сказал губернатор. — Просто, Скарлетт, я действительно многим тебе обязан. Тебе и твоему отцу.
— Что мне делать? — сухо спросила Скарлетт.
— Ничего. Ждать.
— Зачем ему моя земля? У него своей мало?
— Не знаю. Я больше ничего не знаю.
Скарлетт задумалась. Да, все оказывалось намного хуже, чем она предполагала. Все очень плохо. Настолько плохо, что остается только…
— Ну вот теперь мы и проверим, такие ли уж настоящие демократы эти янки! — сказала она.
И улыбнулась…
Спектакль о жизни и смерти
Бо не ел уже третьи сутки.
Сначала ему не очень-то и хотелось. В такую жару ничего не лезет в горло, разве что холодный чай, но где здесь взять холодный чай? А потом он вдруг поймал себя на том, что думает о еде. Вспоминает обеды и ужины в шикарных американских и европейских ресторанах — устрицы, омары, анчоусы, паштеты… Потом градус его воспоминаний снизился и он стал думать о котлетах и сосисках с тушеной капустой. А еще некоторое время спустя мечтал о куске хлеба и воде. Теперь он ощущал голод физически. У него кружилась голова и постоянно сосало под ложечкой.
Тюремщики редко заглядывали к нему. Так, больше из любопытства, посмотрят на Бо сквозь щелястую дверь, погогочут и уйдут. На все просьбы Бо дать ему поесть хоть чего-нибудь они отвечали, что у них даже мухам есть нечего — самим не хватает.
— Ну тогда решайте со мной как-нибудь побыстрее! — говорил Бо.
— Да ты отдыхай, расслабляйся, — гоготали они. — Знакомься с Африкой!
Им казалось это ужасно остроумным. Они повторяли эту шутку каждый раз.
— Но я же просто умру с голоду! — в отчаянии восклицал Бо.
— Значит, такова воля Божья, — опять хохотали тюремщики.
Один из них был бывшим католическим священником. И сейчас, видно, чтобы заглушить в себе муки совести, старался быть особенно злым и жестоким. Все, во что он верил когда-то, становилось теперь способом поиздеваться. Это был в чистом виде иезуит. Такой иезуит, какой представляли эту породу людей атеисты — хитрый, коварный, циничный, безжалостный…
Бо попал к искателям алмазов. Это все были выходцы из Европы и Америки. Был, правда, один русский, но он ничем не отличался от остальных злодеев.
Видно, ехали они в Африку с самыми радужными надеждами — найти алмазное месторождение, но не очень долгие и не очень упорные поиски успехом не увенчались. Да иначе и быть не могло. Среди них не было ни одного геолога, ни одного специалиста. Это были все до одного авантюристы, дно общества. Кто-то из них, теперь утке покойный, нашел какую-то сомнительную карту, собрал их всех вместе и повел сюда. Но карта была настолько неверной, что искатели алмазов не смогли найти ни одного ориентира. Тогда они убили своего вдохновителя. А обратно ехать у них не было ни средств, ни желания. И они стали заниматься грабежом, контрабандой, убийствами.