— Ну, конечно, нашел дурака! Их там, наверное, человек двадцать. И все с оружием.
— Я не вру. Но если ты мне не веришь, что тебе стоит убедиться в этом самому. Возьми своих друзей, сходи и посмотри.
У Бо было большое желание сразу же сказать — я отведу вас. Но он этого не сделал.
— Если их там много, вы вернетесь, если мало — нападете и принесете еду. Мне, надеюсь, тоже что-нибудь перепадет.
Русский задумался.
Бо молчал. Он понимал, что настаивать не стоит. Это будет подозрительно.
— И не надейся, — сказал русский и ушел.
Но Бо понял, что первый раунд он выиграл.
Русский пришел вечером вместе со священником.
— Как туда идти? — спросил «иезуит».
— Вон в ту сторону, — сказал Бо и махнул рукой.
— Два дня?
— Не меньше.
— Ты поведешь нас, — сказал русский.
Бо чуть не закричал от радости. Но сдержался.
— Если ты нас обманул, мы тебя прикончим, — сказал «иезуит». — Так сказать, принесем святую жертву.
— Ты что? — одернул его русский. — А выкуп?
— Получим выкуп и прикончим.
Они замолчали. И опять у Бо был огромный соблазн спросить, когда они отправятся. Но он снова промолчал.
— Отправимся через час, когда совсем стемнеет, — сказал «иезуит», и они с русским ушли.
Это значило, что с Бо пойдут только эти двое. Все складывалось даже лучше, чем он предполагал.
Через час русский открыл дверь загона и тихо вывел Бо.
В лагере все, скорее всего, уже спали. Но русский все равно опасался, что их заметят.
В лесу к ним присоединились «иезуит» и еще один бандит — все-таки они решили идти втроем. Это был настоящий громила, здоровый и медлительный. Его, очевидно, использовали вместо вьючного животного.
Теперь Бо молил, чтобы Мгаба не увел проводников. Чтобы они были на месте.
Через час пути по темному лесу решили сделать привал до утра.
— Я хочу есть, — сказал Бо. — Я никуда дальше не пойду, пока вы меня не накормите. Можете убивать меня здесь.
Бандитам пришлось поделиться с ним хлебом. Одна мечта Бо сбылась. Он ел хлеб и запивал водой.
В джунглях было душно, как в парной бане. Но зато не так голодно. По дороге им попадались плоды, истекающие сладким соком, они поймали и зажарили огромную птицу, мясо которой, правда, оказалось жестким и невкусным.
Словом, Бо начал потихоньку приходить в себя.
Его вел русский, руки у Бо были связаны за спиной, а конец веревки держал бандит.
По дороге спутники Бо часто ссорились. Они вообще ненавидели друг друга и весь белый свет. Это обстоятельство натолкнуло Бо на мысль разыграть небольшой спектакль. Вот теперь он снова вспомнил о драматургии, о своей режиссерской профессии.
Движущей силой любого театрального представления является конфликт. Есть две противоборствующие стороны, непримиримые враги, и на их конфликте держится все представление. Если конфликт очень глубок и неразрешим — получается трагедия, потому что одна сторона обязательно должна погибнуть. Если конфликт не очень глубок, то получается драма. А если стороны конфликтуют из-за пустяка, недоразумения, получается комедия.
Бо решил поставить трагедию.
Как-то во время привала он тихо сказал русскому.
— Попроси разрешения у «иезуита» сходить за водой. У нас кончаются запасы.
— А чего это я должен у него спрашивать? — удивился русский.
— Так он же у вас главный, насколько я понял, — ответил Бо с предельной наивностью.
— У нас нет главного, — раздраженно пробурчал русский.
На следующем привале Бо прошептал «иезуиту»:
— Слушай, я хочу, чтобы меня вел ты. От русского так воняет. Вообще не понимаю, как вы можете подчиняться ему? Какой-то дикарь командует вами.
Первая стычка произошла именно из-за этого.
— Я поведу его сегодня, — сказал «иезуит» русскому.
— Пожалуйста, — обрадовался тот, но тут же сменил добродушие на подозрительность. — А с чего это ты так решил?
— Решил и все тут, — ответил «иезуит» с вызовом.
— Только не строй из себя главаря, — сказал русский. — Из тебя такой же главарь, как из меня поп.
— Это ты строишь из себя главаря, дикарь…
Словом, чуть не дошло до драки. Громила их остановил.
Поэтому на следующем привале Бо сказал громиле:
— Устал, парень?
— Ничего… — ответил тот.
— Ты крепкий и добрый, — похвалил Бо. — Обидно, что они тобой пользуются.
— Как это? — не понял громила.
— Ну едят-то все, а тащишь ты один.
Громила задумался.
— Но я самый сильный, — наконец нашелся он.