Прямо так и пошел! Теперь Джон жизни не пожалеет, чтобы забраться именно в этот вагон.
Он отошел на пару шагов назад, разбежался и головой вперед влетел в раскрытую дверь. В следующее мгновение ему показалось, что лоб его врезался в противоположную стену, отчего она громко охнула и повалилась.
На самом деле Джон влетел головой прямо в живот самозваному хозяину вагона. А стеной этот живот причудился потому, что хозяин при ближайшем рассмотрении оказался худым и костистым, как скелет. Собственно, и живота у него не было никакого.
Побарахтавшись на полу, оба вскочили, сверкая ненавистью в глазах, и уставились друг на друга.
Усатое землистое лицо хозяина вагона было перекошено решимостью стоять за свою собственность насмерть. Но Джон углядел за этой решимостью и страх. Обыкновенный человеческий страх. Хозяину, честно говоря, было чего бояться. Даже в свои семнадцать лет Джон был куда крупнее и мускулистее его. Именно поэтому Джон опустил сжатые в кулаки руки, бросил в угол мешок и сказал:
— Места много, дружище, поедем вдвоем.
Хозяин понял, что сила не на его стороне, и тоже сменил гнев на милость.
— Лезут тут всякие, думают, они одни такие хитрые, — пробурчал он, отходя в другой угол вагона.
— Ладно, не пришпоривай, когда приехал, — сказал Джон. — Давай лучше знакомиться. Меня зовут Иоанн.
— Первый раз слышу такое дурацкое имя, — сказал незнакомец, довольный тем, что удалось уколоть непрошеного гостя.
— А я бьюсь об заклад, что ты это имя слышал раз тысячу, не меньше.
— Ха-ха, тебе откуда знать?! Говорю, не слышал, значит, не слышал.
— Так давай поспорим! — обрадовался Джон.
— Давай! — сказал незнакомец и протянул свою костистую руку.
Они поспорили на три щелбана, и незнакомец уже занес свои костлявые персты над лбом Джона, когда тот спросил:
— А тебя как?
— Мое имя самое популярное в этой Богом забытой стране. Догадайся!
— Иоанн, — сказал Джон и хитро улыбнулся.
— Сам ты это слово! — обиделся незнакомец. — Меня зовут Джон.
— Ха-ха-ха! — расхохотался парень. — Значит, ты это имя слышишь каждый день, мистер! Ведь Иоанн и Джон — это одно и то же имя! Только Иоанн — по-латыни. Понял? А мы с тобой, выходит, — тезки!
Хозяин растерянно хлопал глазами.
— Ну, подставляй лоб, Жан. Жан — это то же самое, но по-французски.
— Ученый, да? — почему-то обиделся хозяин.
— Я-то? Нет, просто грамотный.
Старый Джон снял свою потрепанную шляпу и покорно подставил морщинистый лоб.
— Ладно, верховный судья постановил — помиловать старого Я на…
— А это?
— Это по-славянски. И переменить наказание. Давай, старик, рассказывай о себе.
Джон уселся на солому и приготовился внимательно слушать. Но старик вовсе не собирался что-либо рассказывать.
— Нет, — сказал он твердо. — Я не хочу так, мы поспорили, я проиграл. Бей.
— Я прощаю тебя, — мирно улыбнулся Джон.
— А я не хочу твоего прощения, — сказал старик настойчиво. — Бей!
— Да брось ты, — отмахнулся парень. — Лучше расскажи…
— Бей!!! — вдруг дико заорал старик, вцепился в руку Джона и ткнулся в нее лбом. — Ты думаешь, если я старый и слабый, можно меня оскорблять?! Ты думаешь, ты кто?! Ты думаешь, я кто?! Бей, раз так положено!
Джон выдернул свою руку.
— Да ты что, кто тебя оскорблял? Что за дурацкие обиды?
— Я не дурак! Я не неудачник! Я сам отвечаю за свои дела! И они у меня идут прекрасно! Прекрасно, понял?! Думаешь, я испугался твоих щелбанов?! Я вообще ничего на свете не боюсь!
Джон смотрел на старика и диву давался, с чего это он так разошелся.
— Ха! Он решил меня облагодетельствовать! Он помиловал меня! А ты спросил — нуждаюсь я в твоей милости? Нуждаюсь я в твоем снисхождении? Я ни в чьей милости не нуждаюсь! Понял? Бей! Не хочешь? Ладно! Не надо.
Старик вдруг схватил с пола палку и со всего маху треснул себя по лбу.
Джон еле успел перехватить его руку, потому что старик собирался стукнуть себя еще раз. После минутной борьбы Джон вырвал палку из костистых рук и отбросил ее в угол, сжал старика крепким захватом и не отпускал, как тот ни бился.
— Ты прыщавый маленький ублюдок! — кричал старик тонким голосом. — Твоя мать — сука! Твой отец — сифилитик! А сестры твои — шлюхи! Отпусти меня, подонок! Отпусти!
Джон почему-то не обижался на старика. Он еще крепче сжимал руки, чтобы старик не вырвался, и тот вдруг перестал ругаться, биться и затих.
К своему удивлению, Джон вдруг увидел, что старик плачет. Джону стало жутко неловко. Он отпустил старика и отвернулся, чтобы не видеть, как тот размазывает по лицу слезы, как вздрагивают его худые плечи…