Когда отец устал, он схватил дочь за волосы, поднял ее опухшее от слез лицо и сказал:
— Ты, сука подзаборная! Запомни раз и навсегда — ребенок у тебя будет только тогда, когда мы тебе это позволим! Неужели ты думала, что я буду рисковать?! Нет, дорогая доченька, мы приняли меры! Донна Элиза дала нам хороший совет.
Донна Элиза — старая, скрюченная, беззубая горбунья — была в их селе знахаркой. Она принимала роды, она лечила заболевших животных, она готовила снадобья от болезней.
Все стало на свои места — донна Элиза приготовила какое-то снадобье, которое лишило Марию возможности забеременеть. Неужели навсегда?
— Не бойся, — словно угадал ее мысли отец. — Когда понадобится, ты сможешь нарожать целую кучу!
Но Марию это не успокоило. Она вдруг вспомнила про Клаудию. Она с семьей тоже ездила в Америку на заработки, а когда вернулась, вышла замуж. Через год она родила. Ребенок не прожил и месяца. То же самое случилось и со вторым. Третий выжил, но до года он не мог сидеть, когда отец решил ехать в Штаты, ребенку Клаудии было три года, но он не умел ни ходить, ни говорить.
Да, теперь Мария вспоминает, что отец часто беседовал с отцом Клаудии, узнавал, что и как в этой Америке. Тот охотно делился советами. Видно, один из советов был, как уберечь Марию от беременности.
Мать принесла завтрак, как всегда, в девять часов утра. Это были лепешки и кусок сыра.
— Мама, — сказала Мария, — мама, ну, пожалуйста, поговори со мной.
— Мне не о чем с тобой разговаривать, — отрезала мать.
— Но ведь я твоя дочь. Неужели тебе ни капельки не жаль меня?
— Ты — потаскуха! Ты не моя дочь.
— Мама, что ты говоришь?! Мама, я люблю тебя! Мама! Можешь избить меня, но только скажи, что со мной будет?
— Я ничего тебе не скажу. Ты — потаскуха. Ты была, есть и будешь потаскухой — вот что с тобой будет.
— Мама, но я погибну здесь. Неужели ты хочешь, чтобы я умерла?
— Да! — вдруг закричала мать. — Да! Я хочу, чтобы ты сдохла, чтобы твой позор ушел с тобой вместе в могилу! Ты мне не дочь, ты мерзкое, гадкое исчадие дьявола! Я ненавижу тебя. — Мать размахивала руками перед самым лицом Марии.
Дочь видела прямо перед собой злые, ненавидящие, налитые темной кровью глаза. В этих глазах не было ни капли жалости, ни капли снисхождения…
Мария резко поднялась, шагнула вперед и изо всех сил толкнула мать. Та отлетела к стене, еще не понимая, что произошло, а Мария распахнула дверь и побежала вниз по лестнице.
Остановилась она только тогда, когда остались далеко позади и их дом, и их улица, и их квартал. Когда она уже не видела заводских труб, длинных кирпичных стен фабрик, очередей перед проходными.
Она оказалась почти в самом центре Нью-Йорка. Нарядные витрины, красивые дома, автомобили, чистые улицы и богатые люди.
Только здесь она сообразила, что не захватила с собой ни пальто, ни даже платка. Она была в одном легком платье и тонких ботинках. Она не замечала холода только потому, что вообще ничего не замечала вокруг. Но теперь, когда она остановилась, зимний ветер пробрал ее до костей. Впрочем, это было не самое страшное. На нее оглядывались — удивленно, весело, но и подозрительно. Какой-то полисмен двинулся в ее сторону, помахивая дубинкой.
Мария вскочила со скамейки, на которой собиралась отдышаться, и поспешила прочь.
Ежи открыл ей сразу.
— О! Марыся! Заходите, заходите, дорогая. Вы вся продрогли. Идемте скорее на кухню, там тепло, и я дам вам чашку горячего кофе.
На кухне действительно было тепло. Ежи налил ей большую чашку дымящегося ароматного кофе, дал прийти в себя и только после этого спросил осторожно:
— Мисс ищет Джона Батлера?
— Да, я ищу Джона. Его нет дома?
— Я так понимаю, судя по одежде, что мисс вышла из дома более чем поспешно?
— Да, — покраснела Мария. — Я убежала из дому.
— И теперь мисс ищет Джона Батлера, который смог бы защитить ее?
— Да. Мы с Джоном поженимся. А что? У него появился еще кто-то?
— Нет-нет, что вы, мисс! Во всяком случае, пока он жил здесь, у него не было никого, кроме неприятностей от вашего отца.
— Неприятностей?
— Да, Джованни, ваш уважаемый батюшка, прислал трех головорезов, которые собирались избить Джона. Думаю, они долго будут жалеть о том вечере.
— Подождите, вы сказали — «пока он жил здесь», а теперь Джон здесь не живет?
— Нет, мисс, он уехал отсюда почти сразу после вас.
Сердце у Марии сжалось.
— А куда он переехал?
— К сожалению, я не знаю этого.
Мария молча уставилась в стол. Она никак не ожидала, что Джон поменяет адрес.