— Может быть, мисс стоит сходить к Джону на работу. Он по-прежнему работает в редакции…
— Да, я знаю. Но мне не хотелось… доставлять ему хлопоты на работе…
— Боюсь, у вас нет другого выхода.
— Да, — сказала Мария со вздохом. — Придется идти в редакцию.
— Если мисс не обидится на меня… Словом… Я не знаю, имею ли право?.. — заговорил Ежи извиняющимся тоном. — Словом, если мисс негде жить, вернее, если так получится, что мисс негде будет жить — о! это в крайнем случае! — так вот, я готов предоставить вам комнату Джона. Только вы не обижайтесь.
Мария посмотрела на хозяина полными слез глазами.
— Спасибо вам, большое вам спасибо! — сказала она. — Я уверена, что сегодня же найду Джона. А если не найду… Боюсь, что здесь жить мне нельзя… Отец…
— Да-да, я понимаю, — закивал Ежи. — Но когда-нибудь потом, когда все успокоится.
Провожая Марию, он дал ей платок и пальто. Это были добротные женские вещи.
— Так, купил по случаю. Вот видите, пригодилось, — неловко объяснил он.
Мария еще раз поблагодарила Ежи.
— Да, мисс, обязательно передайте Джону, что я очень виноват перед ним. Пусть, если может, простит меня. Он все поймет. Не забудете?
В редакцию Марию пустили не сразу. Вахтер все никак не мог понять, о каком это Батлере толкует девушка. Только потом он догадался, что речь идет о Бате.
Мария первый раз была в редакции. Сначала ей показалось, что здесь случился пожар. Люди носились по коридорам, кричали, хлопали дверями, забегали в кабинеты, чтобы тут же снова выбежать из них. Они тащили в руках какие-то огромные листы бумаги, на ходу отрывали от них куски и бросали прямо на пол.
Потом Мария поняла, что пожара никакого нет. Очевидно, редакция что-то ищет или срочно переезжает на новое место.
Она попыталась остановить одного такого несущегося по коридору джентльмена, но он крикнул ей, не оборачиваясь:
— Комната семь!
Мария не знала, где такая комната, поэтому она спросила другого, но тот только махнул рукой куда-то в конец коридора. Мария пошла искать эту комнату, но ее несколько раз чуть не сбили с ног несущиеся навстречу и в том же направлении люди. Она поняла, что медленно ходить здесь просто не принято. И тоже понеслась.
Когда она оглянулась на двери, то увидела, что седьмая комната осталась позади, она пролетела мимо. Мария развернулась, наткнулась на смешного толстяка, но добралась-таки до комнаты номер семь.
В комнате было несколько столов, за каждым сидел человек и что-то быстро писал. Напротив сидели мужчины и женщины и, пытаясь перекричать друг друга, что-то рассказывали пишущему.
Как только место за одним из таких столов освободилось, Мария плюхнулась на стул.
— Что у вас? — спросил человек и достал чистый листок бумаги.
— Я ищу Джона Батлера. Он здесь работает.
— Джон Батлер здесь не работает. Впрочем, я и сам могу записать ваше сообщение.
— Как не работает? Он всегда работал в вашей газете.
— Газета очень большая. Здесь работает много людей. Джон Батлер работает в отделе репортажей. Это на третьем этаже, комната семьдесят один. Но я сам могу…
Мария уже не слушала. Она выскочила в коридор, включилась в общую гонку и, добежав до лестницы, которая была еле видна из-за табачного дыма — столько здесь курило народу, — взлетела на третий этаж.
В отделе репортажей не было вообще ни одного человека. Здесь было тихо и спокойно. Мария присела на краешек стула и стала ждать.
Несколько раз в комнату заглядывали разные люди, но спрашивали у нее одно:
— Кэвин не появлялся?
— Нет, — отвечала Мария и пыталась тут же спросить про Джона, но спрашивающий уже исчезал за дверью.
Наконец вошел человек с трубкой в зубах и спросил:
— Меня никто не спрашивал?
— Вас зовут мистер Кэвин?
— Да.
— О! Все только вас и спрашивают, — сказала Мария. — А вы не могли бы мне сказать?..
Кэвина и след простыл.
И снова стали заглядывать люди и спрашивать про Кэвина. И теперь Мария говорила, что он только что был, но куда-то ушел. Ей не удавалось ничего узнать про Джона.
Она поняла, что ждать здесь совершенно бессмысленно, вышла в коридор и стала заглядывать во все комнаты, надеясь найти хоть одного спокойно сидящего человека.
Она прошла почти до самого конца — ни в одной комнате не увидела спокойного джентльмена или леди. Все бегали, кричали, спорили или читали огромные листы бумаги, которые называли гранками.
И только в самой последней комнате сидел пожилой джентльмен и смотрел в окно.
— Здравствуйте, — сказала Мария. — Простите, пожалуйста, вы не поможете мне найти Джона Батлера?