— Волосы…
— Ну, волосы, скажем, у всех женщин нормальные. Ладно, оставим волосы. Что еще?
— Погоди, а кроме внешнего? Характер там, я не знаю, таланты, а?
— Талант есть. Она талантлива здорово. А вот характер — не знаю… Понимаешь, я просто не знаю ее характера.
— Ты знаешь. У нее твердый характер.
— Пусть твердый, но тогда это в минус. Я терпеть не могу твердые характеры. Люблю слабых и мягкотелых. Они не бывают фанатиками.
— Да, но они не бывают и предателями.
— Верно, согласимся, что характер должен быть тверд в меру.
— У нее — в меру?
— Ты что?! Это просто скала! Нет-нет, характер в минус.
— Ну что, больше плюсов нет?
— Нет.
— Хорошо. Разберем те, что наскребли…
— С трудом наскребли, заметь.
— Значит, стройная.
— Пожалуй, этот плюс весьма сомнителен. Мало ли стройных женщин? Честно говоря, есть и постройнее.
— Ладно, этот плюс не в счет. Милое лицо…
— Лицо действительно милое. Но не более. Довольно-таки простенькое лицо, прямо скажем — не красавица. И даже, знаешь, эта ее манерка покусывать губу делает ее весьма непривлекательной. Знаешь, будем честны — этот плюс тоже не в счет.
— Отлично. Но глаза большие?
— Несоразмерно большие. Какие-то даже выпученные! Нет, про глаза это я сгоряча сказал.
— Ну, тогда что у нас осталось? Руки и пальцы. Тонкие, изящные пальцы…
— Как у пианистки или у карманного вора. Что мне эти руки?! Воровать ее не пошлешь! А на пианино она играет плохо. Тоже мне плюс — руки!
— Еще волосы…
— Не смеши меня! Когда женщине не за что делать комплимент, всегда говорят — какие у вас волосы! Я почти не встречал лысых женщин. Ты встречал?
— Да, волосы — не плюс. И, собственно, плюсов не осталось. Кроме таланта.
— Это профессиональное. У Чака талант не меньше, мне что, на нем жениться? Подумаешь, талант. Я сам талантлив до чертиков! А два талантливых человека в одной семье — это ад!
— Без сомнения. Ну вот. Надо только трезво взглянуть на предмет своей страсти, и он сразу же превращается в заурядного человека без особых достоинств.
— Все верно. Только…
— Что, остался какой-то неучтенный плюсик?
— Да, один остался.
— Какой?! Мы что-то не заметили?
— Так, один малюсенький.
— Какой?! Какой?!
— Я люблю ее. И жить без нее не могу».
Уитни сама подошла к Бо и сказала:
— Ты не мог бы сегодня поужинать со мной?
— Муж приехал?! — обрадовался Бо.
— Нет. Сол не приехал. Но я хочу поужинать с тобой.
До вечера Бо не ходил, а просто летал на крыльях. Он отдал свой смокинг в чистку и глажку, он купил новые штиблеты в самом шикарном обувном магазине Парижа. Он подстригся, чего делать вообще не любил, ну и, естественно, выбрился до синевы.
Столик он заказал в «Мулен Руж» и, подумав, у «Максима».
Он хотел даже приобрести автомобиль, чтобы проехаться по Парижу с шиком. Но потом передумал — ведь он не умел водить.
Уитни, увидев сверкающего шефа, немного смутилась.
— Я думала, мы сходим в какой-нибудь уютный, тихий кабачок и поговорим.
— Нет. Мы поговорим, но в другом месте. Выбирай, — и Бо протянул ей карточки двух ресторанов.
— «Мулен Руж» слишком соблазнительно, — сказала Уитни. — Именно поэтому мы туда не пойдем.
— Мы никуда не пойдем! — сказал Бо. — Мы поедем!
Автомобиль с шофером уже около часа ожидал их.
Уитни попросила разрешения ехать рядом с водителем. И Бо всю дорогу до ресторана любовался ее тонкой изящной шеей, ее великолепной пышной прической, ее нервными руками. Уитни, словно ребенок, вертела головой, о чем-то все время спрашивала усатого шофера, который на все вопросы отвечал:
— Уи, мадам.
До ресторана от гостиницы было рукой подать — две минуты спокойной ходьбы. А они уже ехали минут двадцать. Уитни оставалась в неведении, что Бо договорился с водителем и тот повез их не по прямой, а в объезд, так, чтобы увидеть вечерний Париж во всем великолепии. Елисейские поля, Триумфальная арка, Нотр Дам, площадь Согласия, Эйфелева башня, это чудо девятнадцатого века, Монмартр, набережные…
— Боюсь, что, когда мы осмотрим весь Париж, наступит утро, — сказала Уитни.
Бо смутился. Его невинный обман был раскрыт.
Столик в ресторане обслуживался сразу четырьмя официантами. Все делалось быстро и бесшумно.
— Спасибо тебе за экскурсию, — сказала Уитни. — Это было здорово.
Они выпили «Клико» семилетней выдержки и отведали оленьего паштета.